Мистер Джордж Никсон предусмотрительно не взял свой знаменитый, известный всему Нью-Йорку, комфортабельный автомобиль с телефоном, телевизором и коктейльным баром, а заехал за миссис Амелией Никсон в потрепанной автомашине метранпажа.
Кто поймет женщин! В конце концов, она могла бы быть более довольной и не так уж бесцеремонно пилить супруга, воспользовавшись отсутствием шофера.
- Джордж, мне не нравится яхта в открытом море и совещание без репортеров, - сразу напала она. - Здесь пахнет радиоактивным дымом. Это Африка.
- Вы носите брильянты, найденные в Африке, моя дорогая, об этом пишут газеты. А я делаю бизнес. На холоде, если хотите, дорогая.
- Джордж, вы не впутаетесь в это липкое дело, не примете никаких предложений.
- Не изображайте, милая, что вы глотнули уксуса вместо коктейля. Было время, когда вы сами устраивали деловые свидания для своего супруга.
- Для Кандербля? - ужаснулась миссис Амелия Никсон. - Оставьте это чудовище! Я не желаю слышать его имени.
- Женщины меняются, как дела на бирже, - раздраженно брюзжал Джордж Никсон, решив вдруг вспомнить всех былых соперников. - Такой ли вы были, когда мы охаживали вас с моим кузеном Майклом?
- К сожалению, он не был тогда сенатором, - огрызнулась Амелия.
- Но и сенатор ныне не миновал тюрьмы.
- А я ныне не хочу больше авантюр, я жажду покоя! - воскликнула Амелия.
- Кто станет вас еще раз похищать? - покосился на нее Джордж Никсон. - У гангстеров тоже бизнес.
Мистер Никсон намекал на похищение Амелии в дни Рыжего процесса, когда ее жениха Майкла Никсона обвинили в ее убийстве, чтобы посадить на электрический стул. Как известно, он сбежал из тюремного двора на геликоптере. Амелия уже позже, освобожденная гангстерами и прославленная газетами, отказалась от жениха.
- Уж ваш бизнес, сэр, мне известен! - зашипела она. - Провал на Рыжем процессе, потом ринг с подозрительным нокаутом негра Брауна.
Джордж Никсон усмехнулся, трогая машину с места.
- Ставки были очень велики, моя дорогая, очень велики. Пусть Ральф Рипплайн тогда немного проигрался, но зато заметил Малыша. И, главное, судя по сегодняшнему приглашению, продолжает замечать. А это куда лучше, чем булькать, как часы в колодце.
- Уж не знаю, где лучше: на дне колодца или на дне радиоактивного кратера.
- Или на тихом дне семейной жизни, на которое вы меня тянете, как камень на шее.
Мистер Джордж Никсон, заворачивая за угол, свистнул. И это почему-то особенно возмутило Амелию, дало ей повод разлиться Ниагарой слез, не считаясь с тем, как рыдания отзовутся на ее внешности. А мистеру Джорджу Никсону это было совсем не безразлично. На яхте не то общество, куда можно являться в любом виде.
Женщина, особенно плачущая, ничего не понимает в бизнесе! К несчастью, унять ее можно только полной капитуляцией. Чертовы женские слезы! Они, как плавиковая кислота, проедают даже мужскую броню! И мистер Джордж Никсон, которому предстояло в жизни проявить твердость, почти сверхъестественную в условиях совершенно невероятных, перед слабой женщиной, навязанной ему судьбой, собственным упорством и господом богом, остановился, как перед красным светофором, и капитулировал:
- Милли, право... Ну, не надо... Газеты - это тоже неплохо...
- И если марсианский наряд или нокаут безобразного негра принесли вам какое-то богатство, положение и собственные газеты, о которых вы мямлите, то надо вовремя остановиться! - продолжала рыдать Амелия.
- Может быть, заедем к доку, чтобы он реставрировал после слез известный всем газетам портрет? - осторожно предложил мистер Джордж Никсон, но вызвал этим уже не Ниагару слез, не водопад Виктория, даже не водопад Игуасу, а исполинскую слезную цунами, волну моретрясения, что начисто смывает острова с пальмами, обезьянами, хижинами туземцев, а также морские порты и... в данном случае - остатки мужского сопротивления.
Все же к доктору благоразумно заехали. Что делать! У всякой красивой женщины в известном возрасте, когда косметика выдыхается, начинают шалить нервы. Доктор был не хуже живописца, и если бы не чуть припухшие глаза миссис Амелии, то фоторепортеры могли бы работать хоть с цветной пленкой.
