И опять мы пришли к тому, с чего начали. К ста двадцати обнаженным женщинам. Или к его бабушке. Что хранится у нее в зеленой шкатулке? Легкомысленно было не взять ее тут же. Но зачем нужно было ее брать? Ведь тогда еще не было известно, что Шоммер и найденный на острове Маргит труп мужчины — одно и то же лицо. Есть ли о нем сведения в прокуратуре? Был ли он судим?
Все это, конечно, импровизированная систематизация задач и проблем. Сегодня донрос Бориш Балог. На массу мелких частных вопросов ответ, по-видимому, уже получен. Прошла неделя, с тех пор как убили Хуньора в рыбачьем домике. А мы по-прежнему ничего не знаем. Дело еще больше усложнилось. Обычное, примитивное убийство? Смех! А ведь я так и сказал, когда Раудер докладывал мне об убийстве. Как бы не так!
Но откуда убийца Шоммера достал эфир? Это само по себе настораживает. Ведь об ограблениях с применением эфира или хлороформа венгерская уголовная хроника не знает с тридцатых годов. Вернее, было всего два-три случая. Впрочем, сейчас даже в хирургии не прибегают к наркозу с помощью эфира. Возможно, это был и не эфир, потому что малосведущий человек мог назвать хлорэтил эфиром. С какой степенью компетентности было совершено усыпление? Из этого тоже можно сделать кое-какие выводы. Известно, что сейчас эфир применяется очень редко, если не считать гинекологии.
Словом, вопрос остается открытым.
К тому же что могли грабители, взять у Шоммера? Действительно ли убийство было совершено с целью ограбления? А может быть, убийцы вывернули карманы и все оттуда выбросили, чтобы воспрепятствовать немедленному опознанию трупа? Почему мой мозг неотступно, вопреки моей воле сверлит мысль, что убийство совершил ревнивый муж или отец, любящий свою дочь и пытающийся спасти ее честь? Возможно, потому, что это наиболее вероятно. Если учитывать это, то у Хуньора могла быть причина убить Шоммера. Даже две причины. Эдит Чаус и его дочь. Или наоборот… Глупости. Хуньор был уже мертв, когда убили Шоммера. Правда, среди ста двадцати женщин нашлась бы не одна такая, у которой муж, любовник или отец…
Твердо известно одно. Центр тяжести этого запутанного дела переместился с убийства Хуньора на убийство Шоммера. Шоммер становится ключевой фигурой. Впрочем, может, это и не так. Тут есть и какая-то случайная связь. А убийство Шоммера, возможно, никак и не связано с делом Хуньора. Это тоже не исключено. Всякое может быть. Всякое. К сожалению. Впрочем, температуры у меня нет, дыщится свободно, и настроение хорошее». Врач тоже сотласился с его диагнозом, правда, немного поворчал, что, мол, день-другой полежать еще было бы неплохо… Но кому это нужно?
Доклады действительно дали ответ на многие вопросы, что, естественно, внесло некоторое изменение в общую картину дела. Шоммер, например, обращался в министерство внутренних дел с просьбой выдать ему заграничный паспорт для поездки в Европу и получил его. Паспорт датирован двадцать третьим января, значит, получил он его незадолго до убийства Хуньора. Позднее выяснилось, что паспорт с австрийской визой был обнаружен в зеленой шкатулке. Срок визы — две педели. Таким образом, Шоммер собирался в зарубежную туристическую поездку. Что на этим скрывается? Возможно, намерение не возвращаться обратно. Короче говоря, бежать? Но доказательств нет.
В щкатулке было обнаружено также пять тысяч форинтоп сотенными бумажками, но это, к сожалению, ни о чем не говорю. Сберегательная касса выплатила Хуньору деньги из дневного оборота, и по банковским номерам невозможно установить, принадлежали ли обнаруженные в шкатулке деньги Хуньору. Тут же были кое-какие документы: удостоверение личности, пропуск, диплом, свидетельство о рождении. В шкафу среди белья найдены две пачки писем, перевязанные шпагатом. Это в основном любовные письма от женщин, в том числе несколько писем из-за рубежа.
Центральная сберегательная касса, по данным своих филиалов, сообщает, под какими именами или девизами были вложены суммы от двадцати до сорока тысяч форинтов с тридцатого января по второе февраля. В ведомости фигурируют лишь частные вкладчики, здесь же указаны номера вкладов. Какую же работу мы задали сберкассе, подумал Келемен. Потом в голове его мелькнула мысль, что бабушке Шоммера должны были бы уже сообщить о смерти внука. Да, вот доклад. Со старушкой случился сердечный приступ, вызвали врача, кое-как привели ее в чувство. Но врач не разрешил в тот день ее допрашивать.
