— Ему и этого было достаточно, чтобы решиться ограбить человека. Он следовал за ним, сел в ту же электричку…
— Не пойдет. Это не годится, Бела. На остановке у рыбачьих домиков Хуньор сошел один.
— Верно.
В раздумье Келемен принялся шагать по комнате. Подошел к репродуктору, висевшему на стеле, включил его. Раздался голос Еромоша:
— В каких отношениях вы были с Хуньором?
— Я была ехо невестой,— ответил женский голос. Говорила, очевидно, Эдит Чаус.
— Ты включил кстати,— сказал Раудер.— Это уже интересно.
— Но ведь Хуньор был женат? — снова спросил Еромош.
— Он ушел из дому, и мы решили пожениться, как только он получит развод.
— А теперь расскажите поточнее о вашей последней встрече с Хуньором. Это было неделю назад.
— Он зашел в магазин во второй половине дня, я его обслужила.
— Что он купил?
— Кое-что на ужин. Колбасы, хлеба. Бутылку вина — в другом отделе.
— Вы о чем-нибудь с ним говорили?
— Да.
— О чем? Прошу вас, отвечайте. Не заставляйте вытягивать из вас каждое слово.
— Мы договорились, что вечером после работы я приеду к нему в рыбачий домик.
— И вы приехали?
— Нет.
— Почему? Ведь вы же договорились? Молчание.
— Отвечайте, прошу вас. Почему вы не сообщили обо всем милиции? У вас, простите, взрослой и умной женщины, убивают жениха, а вы и не пытаетесь искать его, не появляетесь дома, молчите и лишь из газет узнаете, что его убили. Почему?
— Нет, все это было не так. Не так. Я думала, что Енё обиделся На меня за то, что я не приехала к нему в тот вечер, и поэтому не стал мне навязываться. К тому же мы договорились, что я никогда не должна его разыскивать — в случае необходимости он сам меня найдет. Случалось, мы неделями не виделись. Он говорил, что мы оба должны держать наши отношения в тайне, чтобы о них не узнала его жена, которая могла бы нам навредить.
Келемен и Раудер слушали допрос, не шелохнувшись.
На столе зазвонил телефон. Коротким и нервным движением Келемен поднял трубку.
Докладывал Женгеллер. Из отделения по улице Теве сообщили, что патруль на машине с радиотелефоном обнаружил на острове Маргит, у самой воды, труп мужчины лет тридцати. Мужчина, по-видимому, захлебнулся, так как голова его свисала в воду. В карманах у него ничего не найдено. Возможно, он ограблен. Насильственная ли это смерть — определить трудно. Просят прислать кого-нибудь для осмотра трупа на месте.
— Хорошо,— говорит Келемен и обращается к Раудеру: — Голига и Ястера послать на осмотр!
Раудер кивает, Келемен кладет трубку.
— Я понимаю, вы боялись,— снова раздается голос Еромоша. — У вас были для этого основания. Но если вы утверждаете, что не находились в рыбачьем домике, это надо доказать. Где вы провели ночь с двадцати девятого на тридцатое?
— Что ж, теперь уже все равно. Енё мертв. Я ночевала у моего бывшего кавалера. Он ждал меня на улице, когда я вышла из магазина, и умолял пойти с ним. Я сказала, что мне некогда. Он спросил, чем это я так занята, и я впервые ему отрезала: «Тебе нет до этого никакого дела!» Потом я призналась, что еду к Енё.
— Ваш бывший кавалер был знаком с Хуньором?
— Он знал, что Енё мой жених.
— Продолжайте. Он уговаривал вас пойти с ним.
— Да. Но я сказала, что опаздываю на электричку и Енё будет ждать меня на станции, как мы условились. Тогда он сказал, что я могу поехать другим поездом,
позже. И у него мы пробудем немного — всего час.
— И вы согласились?
— Да. Я пробыла у него всю ночь.
— Где он живет, и как его зовут? Вы понимаете, мы должны все проверить.
— Конечно, теперь уж все равно. Теперь замуж за Енё я не выйду. Он мертв.
— Как его зовут? Прошу вас.
— Альфред Шоммер. Он художник. У него мастерская на улице Габона.
— Так. Скажите пожалуйста, когда, в котором часу вы узнали о смерти Хуньора?
— Вчера утром, вернее, в первой половине дня. Примерно в половине двенадцатого. К двум мне надо было на работу. Часов в одиннадцать я завтракала и листала на кухне газету. Хозяйка выписывает «Мадьяр немзет», в ней я и прочитала сообщение. Я очень испугалась. Побежала в ванную, переоделась, выбежала на улицу и из ближайшей телефонной будки позвонила Фреди. Но его не было дома. Позже я пыталась позвонить ему еще раз. Потом звонила еще из магазина. Несколько раз. Но никто не отвечал. После работы я села в автобус и отправилась на улицу Габона. В окне его мастерской горел свет. Я видела, что там был свет, но подняться к нему не посмела — боялась, что он не один. Я позвонила, но он не взял трубку. Значит, он был не один. Я снова села в автобус и. вернулась домой. Сегодня рано утром, часов в семь или в половине восьмого, я снова спустилась вниз и позвонила. Он не ответил. Или его не было дома. Я была очень взволнованна и вернулась домой. Через час пришли вы. Келемен подходит к репродуктору, выключает его. Раудер листает телефонную книгу.
