Современный швейцарский детектив - страница 78

Ее составляли те, кто был настроен на светский лад. Они против, как они говорили, участвовать в этой комедии. Маленький Гильген считал, музыка может послужить началом для создания здесь у нас организации. Он был сторонник четкой и ясной позиции. Никакого религиозного балагана, а дружеские человеческие отношения. При голосовании он оказался в меньшинстве. «Светски настроенная» группа тут же, на первом заседании, откололась и образовала свой собственный отряд музыкантов. Они хотели играть марши, вальсы, а по случаю и танцы. Но у них не было дирижера. Гильген, хотя и был обременен заботами выше головы, репетировал с ними. И вот они выступили на Новый год… Это было жалкое зрелище. Фальшивили, не соблюдали ритма… Даже пациенты смеялись, раздавался свист, директор разгневался, потому что присутствовали посторонние и он чувствовал себя посрамленным. «Светскую музыку» распустили, некоторые музыканты, которым очень хотелось играть, стерпели унижение и перебрались в духовую капеллу почасовиков. Кнухель оказался хорошим дирижером. Через две недели они сыграли в воскресенье утром в честь директора, тот поздравил их, они получили денежную субсидию из фондов их лечебного заведения на организацию свободного времяпрепровождения пациентов. Кнухель выдвинул свои условия. Он готов играть со своими музыкантами на праздниках и другую музыку, но во время ее исполнения никто не должен танцевать. О танцах и так не могло быть и речи, потому что капелла играла только траурные марши, хоралы да еще мелодию «Березины».[21]

Вахмистру может показаться, что все это праздные разговоры. Напротив… История с капеллой мгновенно проясняет напряженность в отношениях между санитарами. Если Штудер позволит, Юцелер расскажет немного о себе…

Юцелер говорил очень спокойно, интонация была такой, словно он делал на заседании опекунской комиссии доклад на очень скучную тему. Правда, в его словах звучала некая скрытая взволнованность.

Он вырос приемышем. Вахмистр знает, что это такое… В горах под Берном. Вечно голодный, побои, ни одного ласкового слова… Тема эта уже оскомину набила, не стоит даже и слов на нее тратить. Ему повезло, он приглянулся пастору в маленькой деревушке — однажды в горах он искусно наложил шину одному туристу, сломавшему ногу… Даже врач удивился. Так вот и случилось, что он в восемнадцать лет смог поступить в школу сестер и братьев милосердия. Там были строгие монастырские порядки, но… вахмистр позволит ему опустить описание того, что происходило под набожной вывеской. Во всяком случае, ничего радостного. Он, Юцелер, сдав экзамен, работал потом санитаром в различных больницах. Однажды во время отпуска он приехал сюда, в Рандлинген, посмотреть больницу. Его заинтересовала работа здесь, да и платят по уходу за сумасшедшими больше, чем за обычными больными. Он собирался жениться… Директор тогда был как раз в отпуске, его замещал доктор Ладунер, он и принял его на работу. Больница выглядела тогда…

— Я знаю, — сказал Штудер. Ему говорила госпожа Ладунер.

Хорошо. Юцелер стал рассказывать уже знакомые вещи — о лечении сном, о долгой, мучительной борьбе за душу показательного больного Питерлена (примечательно было, пожалуй, только, что палатный тоже употреблял выражение доктора Ладунера: «показательный больной»), о попытке добиться единодушия среди санитаров, о том, что он обсуждал этот вопрос с доктором Ладунером…

— Здесь все как в той монастырской школе сестер и братьев милосердия. Навредить друг другу — пожалуйста… Никакой коллегиальности. Все бесконечно жалуются на очень длинные рабочие смены — с шести утра до восьми вечера… Но никаких совместных попыток изменить положение. В других больницах санитары объединились, а мы, как всегда, в хвосте. Другие угрожают забастовкой, если не улучшат их положение. А в Рандлингене никто пикнуть не смеет… Директор зачислил брата своей второй жены механиком, тот саботировал, где только мог. Но и я не сидел сложа руки. Я много читал про тактику, про борьбу… Я и другие книги читал, особенно одну, довольно странная книга. В ней автор утверждает: твой злейший враг — пролетарий, твой же собрат по классу… Я это проверил на себе, здесь, в больнице. Если бы меня постоянно не прикрывал доктор Ладунер, я бы уже давно вылетел отсюда. И вот мне пришлось взять на себя отделение. Я несу полную ответственность за все, что происходит в «Н», потому что старший санитар Вайраух…