— Он только спросил, не дам ли я ему машину на несколько дней.
— Каким он тебе показался?
— Как никогда твердым. Решительным, точно ему предстояло какое-то важное дело.
— И что же? Он взял ключи от машины и ушел?
— Да. Мы только быстро поцеловались в дверях. — Она поднесла руку к губам, словно оживляя в памяти поцелуй. — Я, видимо, была… я испугалась, когда он пришел в тот вечер.
— Испугалась?
— Да…
— Чего?
— Стефана?
— Да, он выглядел как-то странно.
— Ты полагаешь, он задумал что-то дурное?
— Стефан? Нет, — помолчав, сказала она. — Нет, об этом я даже подумать не могу. Если только…
Молчание.
— Что «если только»?
— Не знаю, как объяснить. Если человек дошел до определенного предела, разве можно предугадать его поступки? Как по-твоему? Он, кажется, совсем впал в отчаяние.
Хольмберг смотрел в стену.
Он уже не испытывал жгучей ненависти к человеку, который стрелял в Бенгта Турена.
Потому что был теперь уверен: стрелял Стефан Стрём.
2
Через сорок пять минут он сходил в буфет за кофе.
Спускаясь вниз с подносом в руках, он встретил Гудмундссона из дорожно-транспортного отдела.
Гудмундссону было пятьдесят пять лет, занимался он дорожными катастрофами.
— Привет, — сказал Хольмберг.
— Здорово, Мартин. Вот ты где. Хорошо, что я тебя встретил.
— А в чем дело?
Он смотрел на Гудмундссона: крупный здоровяк с бородкой и почти совершенно лысый. Набожный холостяк с красивым мягким голосом.
— Понимаешь, я зашел в отдел розыска и случайно увидел твое объявление насчет этого малого… Стрёма…
— Да?
— Так вот, это же тот самый Стрём, который лежит в больнице.
— Что?!
Хольмберг едва не выронил поднос.
— Помнишь, в тот вечер, когда стреляли в Бенгта, на шоссе произошла ужасная катастрофа. В прошлый вторник.
— Помню.
— Один из пострадавших — Стефан Стрём.
— Да ты что?!
— Парню здорово досталось. Если не ошибаюсь, перелом бедра и сильные ожоги. Машина полыхала, сгорела почти целиком. Кроме того, у него пробит череп.
— Значит, он в больнице…
От волнения Хольмберг расплескал кофе.
— Да, как я слышал, он без сознания, хотя это было несколько дней назад… Почему я об этом вспомнил… понимаешь, с ним там возник целый ряд проблем.
— Вот как?
— Видишь ли, мы не сумели найти его родственников. Единственный адрес, который был при нем, — это адрес некоего пансиона. Мы проверили и выяснили, что он действительно два месяца жил там, но хозяева понятия не имеют, есть у него родные или нет. В прошлый четверг я договорился с врачом, что они известят родных, когда он очнется и расскажет, где их искать.
— Господи боже! — простонал Хольмберг. — Стефан Стрём в больнице. Похоже, все крутится вокруг этой чертовой больницы… все…
Он поспешил к себе.
Биргитта Стрём стояла у окна, курила одну из его сигарет и глядела на улицу.
Услышав шаги, она обернулась.
— Знаешь, Мартин, если б не это… деньги, неурядицы, безработица… как бы мы с ним хорошо жили… — Она отвела взгляд в сторону. — Только будут ли у него хоть когда-нибудь шансы… — И в первый раз за все время она расплакалась.
1
Они поехали в больницу.
Услышав, что Стефан попал в автомобильную катастрофу, она испугалась. И еще горше заплакала.
Потом пошла, умыться, а Хольмберг тем временем вызвал Улофссона и Вестерберга и рассказал им, как обстоит дело.
— Только поспокойнее с ней, ладно? — попросил он. — И с ним тоже…
Улофссон бросил на него удивленный взгляд.
2
Вел машину Хольмберг. Биргитта Стрём сидела впереди, рядом с ним.
— Ты вот недавно сказала, — тихо проговорил он, — как бы вам было хорошо вместе…
— Да? — Она взглянула на него, лицо ее покраснело от слез.
— Это ведь вроде из книги? Я, кажется, читал…
— Да, — улыбнулась она. — Это Хемингуэй… «Фиеста»…
— Точно. Я знал, что… — Слова замерли у него на губах.
3
В вестибюле Улофссон справился у дежурной, в каком отделении лежит Стефан Стрём.
— Из-за чего он попал к нам?
— Пострадал на прошлой неделе в автомобильной катастрофе.
— Так. Одну минуту. — Она набрала какой-то номер. — Алло? Это из приемного. Стефан Стрём у вас лежит? В вашем отделении жертвы дорожной катастрофы?.. Да… Да… Подождшс секундочку. — Она прикрыла трубку рукой. — А кто им интересуется?
