— Диалоги, которыми он нас кормит в течение многих лет, самая настоящая провокация.
— У тебя предвзятое мнение, он сейчас один из лучших.
Паста пришел мне на выручку:
— Сколько раз нам приходилось прямо у микрофона переделывать реплики.
— Ну и что? Со всеми это бывает.
— Но Семпьони считает себя звездой, попробуйте оспорить хоть один его слог. Вот и сегодня он это продемонстрировал. «Не стало вместе с твоим» — как вам это нравится?!
Я, как обычно, слегка перегнула палку: моя привычка цитировать перлы Семпьони приводит к тому, что всегда именно я остаюсь в дураках. В конце концов мне пришлось принять приглашение.
Оба телефона-автомата в баре не работали, и я была вынуждена вернуться в тон-зал М и пройти в тесную, плохо освещенную канцелярию Итало Чели. За единственным столом сидела девица, и работавший у нее за спиной вентилятор направлял на меня зловоние пота, видимо скопившегося на ее теле за все время этого удушливого сирокко. Не то Чели, не то Мариани уже говорил мне о новой секретарше, и все-таки где ж они такую откопали, на складе радиоактивных отходов, что ли? Стараясь не поворачиваться к ней, я назвала себя. Девица изобразила на своей свинячьей физиономии подобие улыбки, признав меня, и, не сдвинувшись с места, развернула ко мне телефон. Лучше уж было вообще не разговаривать, чем в такой обстановке; я даже подумала отложить звонок, но в трубке уже раздались гудки, и Андреа сразу отозвался.
— Как дела?
Я просто задыхалась. Взяла платок и поднесла его к носу, делая вид, что время от времени сморкаюсь. Желтые глаза секретарши фотографировали все, возможно даже слова, вылетавшие у меня изо рта.
— Мне гораздо лучше, — продолжал Андреа. — Ты что, простудилась?
— Нет, немного заложило нос, вот и все.
— А-а… Совсем некстати при твоей работе. Палка, которую ты мне купила, оказалась очень ценной, я даже выходил.
Голос у него был намного бодрей, чем накануне.
— У тебя есть все, что нужно? А то я могла бы приехать. Правда, у нас на сегодня намечен ужин с коллегами, но я совершенно спокойно могу от этого отказаться, если тебе нужна помощь.
— Нет, не беспокойся, я вполне справлюсь сам. Грелка со льдом сотворила чудо.
Я представила себе, как он вынимает из этой грелки кубики и кладет их в виски.
— Ну смотри, а то я могла бы приехать.
— Мне ничего не нужно. И к чему портить тебе еще один вечер?
Мне почудилось раздражение в его голосе. Он всегда говорил таким решительным тоном, когда высказывал противоположное тому, что думал на самом деле.
— Да какой там вечер!.. — выдохнула я.
— К тому же нам незачем видеться слишком часто.
Радиоактивная секретарша наконец-то встала и вышла, не знаю уж, по делу или из деликатности.
— Мы видимся только по мере необходимости.
— Да, но в наших силах сделать так, чтобы эта необходимость возникала как можно реже. Мы должны стать независимыми друг от друга.
Я подумала о его вчерашнем появлении в зале.
— Ты прав, — сказала я.
— И благоразумными, — добавил Андреа.
Я промолчала.
— Ты меня слушаешь?
Радиоактивная секретарша вернулась с папкой в руке.
— Да, слушаю. Об этом мы уже говорили, я позвоню завтра утром.
Когда я вышла в коридор, мне показалось, что этот тухлый запах впитался в мою блузку, и я тут же направилась в уборную, расположенную в противоположной части коридора. Здесь стояла тишина, только слегка потрескивали старые неоновые лампы, однако стоило мне пройти несколько метров, как сквозь облупленные стены и красноватый линолеум неожиданно просочились звуковые волны, заставившие меня остановиться.
— У меня тот же голос, тот же характер, черт побери, как ты можешь этого не видеть?!
Дверь в кабинет Итало Чели была плотно закрыта, но пронзительный голос Боны Каллигари не узнать было нельзя.
— Ну вслушайся в оригинал — я это или не я? — продолжала она верещать. — Если это не я, значит, я занялась не своим делом! Так скажи, скажи, что я занялась не своим делом, не стой столбом, скажи, что я бездарь!
Я не спеша достала из сумки сигарету и закурила, чтобы чем-то себя занять.
— Позвони и устрой просмотр. Сейчас же! — не унималась Каллигари.
Наконец раздался смиренный бас Чели:
