Монсиньор Пассалакуа оказался человеком живым и очень приветливым.
Он крепко обнял своего бывшего ученика и сразу отпустил ему невеликий грех — Массимо давно перестал брать у него уроки санскрита. Да и то сказать, кому нужен еще один кабинетный ученый?
Затем дружески и крепко пожал руку «господину комиссару». Провел гостей в кабинет, где книги и манускрипты лежали даже на подоконниках, и весело извинился за беспорядок.
— Я не устоял перед соблазном написать воспоминания миссионера, — со смешком объяснил монсиньор Пассалакуа, радостно потирая руки.
Но увидев фотографии фаллоса, он мгновенно помрачнел. Хмуро уселся в углу и стал перелистывать растрепанный том, который снял с книжной полки.
Затем, не глядя на Сантамарию и Массимо, вернулся к письменному столу. Хрипло откашлялся. С отвращением отодвинул фотографии и, чтобы больше их не видеть, накрыл тетрадью.
— Это итифаллос. — И добавил более уверенно: — Да, итифаллос. Тут не может быть никаких сомнений. Как вы наверняка знаете, итифаллос — вырезанное из камня, дерева либо рисованное изображение мужского полового органа в стадии эрекции. Такое изображение представляет собой символ божества, олицетворяющего плодородие и жизнь. Так вот… — Он высморкался, сел и продолжал: — Этот символ можно найти почти во всех древнейших религиях. Он и в наши дни встречается среди народностей Океании, Черной Африки и Южной и Центральной Америки… Но в данном случае… — он снова нахмурился, — мы имеем право ограничиться древними веками и бассейном Средиземноморья. Там культ фаллоса с незапамятных времен связан с поклонением деревьям, и особенно фиговому дереву — ficus religiosa. И связан, заметьте, столь сильно, что и в классическую эпоху фаллосы и изображения Приапа вырезались не из камня, а из дерева, чаще всего из фигового дерева. Помните, у Горация? — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Иными словами, плодовитость животных и плодородие земли в средиземноморском фаллосе становятся символом космического созидания и зарождения земли… Но кто же такой Приап? Читаем. — Он вновь открыл книгу и стал ее перелистывать, пока не нашел интересующую его иллюстрацию. Затем протянул книгу Массимо и Сантамарии. — Видите? Изображение не слишком четкое. Но это приблизительный рисунок по сохранившимся описаниям, ибо до нас не дошло ни одного полного изображения бога Приапа… Вы догадались, какую функцию выполняет этот второстепенный, но очень полезный домашний божок? — Отнюдь не обескураженный молчанием Массимо и Сантамарии, он продолжал: — Присмотритесь к нему. Обратите внимание на преувеличенно грозное выражение лица, на развевающееся, словно крылья летучей мыши, одеяние. Поглядите на связку тростника на голове, на узловатую палку, которую Приап вскинул правой рукой, и кажется, вот-вот грозно ею размахнется и ударит. И наконец, посмотрите на грозно вздернутый пенис. Учтите также, что такие скульптурные изваяния ставились в садах, огородах, полях. А теперь сами скажите, кем же был Приап? — По улыбке своих собеседников он понял, что они догадались, и, не дав им ответить, весело объявил: — Ну конечно!.. Огородное чучело… Чтобы отпугивать птиц… — Он слегка помрачнел. — Налицо явная деградация божества, которое прежде было символом космического животворения. Но одновременно и возвращение к его сельским истокам. Я не случайно упомянул восьмую сатиру Горация. В ней Приап сам напоминает, что обычно его изображения вырезались из фигового дерева: «Truncus eram ficulnus!» — «Я был стволом фигового дерева!» — Монсиньор Пассалакуа удовлетворенно потер руки. — А теперь посмотрите на другую иллюстрацию. Я ее пометил. Да, вот здесь. Ну, что вы об этом думаете? — Он с ухмылкой посмотрел на Массимо и Сантамарию, которые обменялись быстрым взглядом. Но снова ответа ждать не стал. — Речь идет о знаменитом «могильном фаллосе Губбио», названном так по месту находки. Сейчас, как вы видите, — он ткнул пальцем в книгу, — этот фаллос хранится в Венском музее истории искусств. Конечно, само происхождение находки не имеет большого значения. — Он назидательно поднял руку. — Нелепо было бы в этом фаллосе, относящемся к первому, а возможно, и ко второму веку нашей эры, видеть лишь элементы религиозного культа, типичного для окско-умбрийской культуры. Важно то, что это изваяние — из камня и что найдено оно было на кладбище. Существен и тот факт, что, как это видно по отчетливой трещине, фаллос был лишь фрагментом богатого захоронения. Иными словами, нет никакого сомнения, что этот генитальный орган, хранящийся ныне в Венском музее истории искусств, принадлежит…
