На улице Сократа она села в другое такси. Съежилась на заднем сиденье.
— На улицу Лиосион, — сказала шоферу.
Они ее за дурочку принимают! А она просто-напросто притворяется глупой в угоду людям, которых раздражают старые и некрасивые актрисы… Талия Халкья вновь оглянулась. Нет, хвоста не видно… Считают ее идиоткой, и сами остаются в дураках. Вот Роза, к примеру, посмеивалась над ее глупостью и была уверена, что Талия восхищается ею, боготворит ее. А на самом деле она, Талия Халкья, глубоко презирала эту красивую бездарь, только и способную, что облапошивать старых распутников-толстосумов вроде Каридиса. И он от своей любовницы недалеко ушел, тоже идиот порядочный! И наконец, тот, кто с нетерпением ждет ее сейчас… Все они Талию в грош не ставят, а она только делает вид, что глупее их. Но вот пришел ее час!
Талия Халкья снова стала озираться вокруг. Вроде все спокойно. Кто же он такой, этот молодой человек, что за ней шпионит? В зеркальце заднего обзора она заметила, что водитель выжидающе глядит на нее. Они уже давно ехали по улице Лиосион.
— Поезжайте прямо, — бросила она.
По знаку регулировщика синяя машина резко затормозила. Молодой человек вцепился в спинку переднего сиденья. Что за черт! Он смотрел, как то, другое такси пересекает площадь Омониа.
— Упустили! — пробормотал он.
Шофер, обернувшись, взглянул на него с сочувствием. Он не виноват: Афины за последние годы превратились в Нью-Йорк.
— Нельзя ли подъехать с другой стороны?
— Нет.
Наконец путь к площади открыт. «Что же дальше?» — глазами спросил шофер.
И правда, что дальше? Машина, которую они преследовали, могла вырулить на улицу Третьего Сентября, Айу-Константину, Пиреос, Атинас или Стадиу. Молодой человек безнадежно озирался по сторонам. Номер такси он запомнил, но поблизости ничего похожего. Продолжать погоню нет смысла.
— Все, — огорченно проговорил он. — Отвезите меня в редакцию «Проини». Улица Панепистимиу.
— Знаю, — сказал шофер.
Молодой человек посмотрел на часы. Главный редактор, наверно, еще у себя в кабинете. Поднявшись по лестнице, он спросил курьера:
— Господин Макрис у себя?
— Пока да, — снисходительно отозвался тот. Таким тоном обычно разговаривают старые курьеры с начинающими сотрудниками.
Подойдя к двери Макриса, молодой человек услышал голоса. Он помедлил немного и постучал.
Донеслось бодрое «войдите», и он обрадовался, увидев в кабинете постоянного сотрудника редакции Делиоса.
— Входи, входи, — с улыбкой пригласил главный редактор и повернулся к Делиосу: — Ты его знаешь?
Делиос кивнул, но как-то неопределенно.
— Это Полихрониадис, — продолжал Макрис, — сын моего приятеля, депутата парламента. У нас он недавно, но подает большие надежды. Я попросил его заняться нашим делом.
Делиос улыбнулся Полихрониадису.
— Ну что? — поинтересовался Макрис. — Есть новости?
— В десять она вышла из дома, — начал рассказывать юноша. — Заглянула ненадолго в театр, а в одиннадцать отправилась в «Интернасиональ» и просидела там почти два часа.
— Одна?
— Нет. С ней были комик Ставропулос, Порелли из ревю и певец ночного кабаре Николаидис.
Макрис посмотрел на приятеля. Делиосу эти имена ничего не говорили.
— А потом?
— Около часу дня нанесла один любопытный визит.
— Любопытный?
— Да, — подтвердил молодой человек. — Большой жилой дом на улице Патриарха Иоакима. — И назвал номер. Снова обменявшись взглядом с Делиосом, Макрис тихо спросил:
— На втором этаже?
— Да, на втором, — удивленно ответил Полихрониадис.
— Ну и что?
— Пробыла там минут десять. Потом вышла на улицу. Думаю, она догадалась, что я слежу за ней.
Затем он поведал, как упустил артистку, и лицо его при этом омрачилось.
— Не горюй! — с улыбкой подбодрил его Макрис. — Ты-то чем виноват? Будут новости — заходи.
Молодой человек ушел, Макрис с приятелем немного помолчали. Все было понятно без слов.
— Итак, она была в гостях у Каридиса, — сказал журналист.
— Да-а, — протянул Делиос. Видно, у Халкьи было серьезное дело, раз уж она решилась явиться к нему домой.
Оба знали, что фабрикант никогда не смешивал семейную жизнь со своими богемными увлечениями. Дома он примерный муж, любящий отец. Никто из его театральных знакомых никогда не переступал порог квартиры на улице Патриарха Иоакима. Там Каридис принимал только узкий круг промышленников, коммерсантов, ученых — таких же обеспеченных людей, как он сам. А для актеров и газетчиков у него была другая, холостяцкая квартира.
