Неся утюг и гладильную доску в прихожую, Фотис соображал: один из двух звонков — от Антониса. Первый или второй? Если в первый раз звонил «другой», ему незачем звонить снова — ведь ему не ответили. Могло быть и так: вначале позвонил Антонис, а «другой» — сразу же после него. Мог позвонить и кто-то из знакомых Марианны. Как бы то ни было, Фотис остался последователен в своем решении и трубку не снял. Включил утюг. Дал ему нагреться настолько, чтобы было понятно, что его включали.
Снова раздался звонок. На сей раз — в дверь. Фотис затаил дыхание. Послышалась возня у замка, подбирали ключ. «Другой».
Фотис на цыпочках прокрался на кухню и затаился за дверью.
Ключ был подобран, в квартиру вошли.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросили по-немецки.
Шаги.
Сколько их? Фотис внимательно прислушался и пришел к выводу: один. Обычная проверка, но наследить не хотят, чтобы не вызвать неудовольствие Отто Крайсмана. Что они проверяют? Утюг?..
Шаги приближались к кухонной двери. Фотис пытался угадать: сам ли «другой» или кто-нибудь из его помощников?
Зазвонил телефон. Сквозь щель Фотис разглядел незнакомца: плотный, в штатском, без труда угадывался военный, пруссак. Незнакомец в нерешительности остановился у телефона. Брать трубку или не брать? Взял.
— Алло?
Ответа не последовало, и он, пожав плечами, положил трубку.
Звонил наверняка Антонис. Беспокоится, должно быть, сейчас поднимется сюда. В щель был виден стоящий посреди комнаты человек с револьвером в опущенной руке.
— Руки вверх! — крикнул Фотис, не выходя из-за двери.
Немец непроизвольно поднял руки, растерянно озираясь.
— Спокойно! — продолжал по-немецки Фотис. — Я тебя вижу и целюсь в голову. Брось револьвер!
Незнакомец буркнул «гут» и бросил револьвер на пол.
— Подвинь ногой к кухонной двери! — скомандовал Фотис.
Немец послушно выполнил его команду.
— Сядь в кресло лицом к окну!
Немец снова подчинился.
Схватив револьвер, проверив, заряжен ли он, и сняв с предохранителя, Фотис подошел к немцу.
— Ты кто такой?
— А ты? — задал встречный вопрос немец.
— У меня оружие, отвечаешь ты! Кто тебя послал сюда и зачем?
— Мне дали ключи, сказали, надо проверить, какой подходит и…
— И?
— И посмотреть, не забыла ли дама, которая здесь живет, выключить утюг. Она доводится племянницей одному полковнику…
— И только?
Немец пожал плечами.
— Кто тебя послал?
— Я получил приказ.
— От кого?
— Я не знаю, кто он.
— От кого? Я долго спрашивать не стану!
— Да что тебе за дело? — рассердился немец.
— Хочу знать, кто из нашей шайки меня заложил!
Немец поглядел на него с презрением. Какой-то воришка портит ему всю работу!
— Говори! — решительным тоном приказал Фотис.
— Все равно ничего не поймешь. Если я скажу, что меня послал сюда секретный немецкий агент, которого я знаю только по номеру — ну, скажем, ноль тринадцать или ноль семнадцать — какая тебе разница? — В голосе немца слышалась насмешка.
Значит, они пришли сюда из-за утюга. Вот и пригодилась инсценировка! Но поможет ли она снять подозрение с Марианны?
— Ладно! Я против тебя ничего не имею. Ты меня не видел, я тебя не видел. Говоришь, тебя послали на утюг поглядеть. Ну и делай свое дело, а я займусь своим.
Немец встал с кресла и направился к гладильной доске, которую Фотис поставил возле кухонной двери.
В этот момент зазвонил телефон, Фотис непроизвольно оглянулся и тут же ощутил сильный удар по голове. Прежде чем окончательно лишиться чувств, невесело пошутил над собой: «Мало иметь крепкий ум, надо еще иметь крепкий череп».
Довольный своим успехом, немец пошел к телефону, но там уже дали отбой. Глядя на лежащего на полу Фотиса, он собрался звонить Максу.
4
Антонис видел, как у подъезда дома, где жила Марианна, остановился немецкий автомобиль и из него вышел человек. От него за километр разило гестапо. Антонис тут же стал звонить Фотису, но трубку не брали. Он опять позвонил, и опять ничего. В третий раз ему ответил незнакомый голос. Антонис подождал еще минуты две, думая, что, может быть, Фотис успел выйти из квартиры, но тот не появлялся. И он решил действовать. Взбежав по лестнице на третий этаж, прижался ухом к двери квартиры Марианны. Потрогал ручку — дверь оказалась не заперта, и он осторожно, стараясь не шуметь, открыл ее.
