— Скорее всего, ты прав, — не очень уверенно произнес Макрис.
Трубка потухла, едва он ее зажег.
— Что за удовольствие находят люди в этих трубках? — брюзжал Бекас. — Не понимаю. Не можешь курить нормальные сигареты?
— Это я предоставляю тебе. Да, очевидно, малышка просто-напросто выгораживает любовника. Но представь себе, ну на один процент из ста, что она говорит правду.
— Это невозможно.
— Пусть так. Но будем рассуждать абстрактно. Предположим, что она не лжет. Что утверждал Дендринос на допросе? То же самое. Он настаивал, что жена сама его позвала.
— Ага, позвала и, увидев его у ворот, не открыла, — сказал Бекас — Даже свет везде потушила! Разве ты не понимаешь, что так быть не может!
— Понимаю. Но ведь мы обсуждаем эту возможность теоретически. Допустим, Дженни Дендрину пригласила мужа в Сунион и она же назначила встречу малышке.
— Но ведь Дженни сама мне сказала…
— Знаю. А что, если о н а т е б я о б м а н у л а?
— Для чего? — резко спросил Бекас.
— Чтобы никто потом не поверил оправданиям ее супруга. Как оно и вышло на самом деле…
— А ты случаем не пристрастился к полицейским романам?
— Мы выдвигаем гипотезу, — спокойно продолжал Макрис, не обратив внимания на эту шпильку. — Я вовсе не настаиваю, что все так и было. Я только хочу исследовать все версии. Ну, пусть это будет гимнастикой ума, игрой…
Гимнастикой ума? Игрой? Нет, Бекасу это не нравилось — какая может быть игра, когда речь идет о человеческой жизни!
— Все это домыслы, — отрезал он. — Ну подумай сам, не могла же она заранее знать, что будет убита, и специально подстроить так, чтобы в убийстве обвинили мужа. Бред какой-то!
— Да, бред. Если, конечно… — пробормотал он.
— Что?
— Если, конечно, кто-то другой не заставил ее вести себя таким образом.
— Кто же это мог быть?
— Н а с т о я щ и й у б и й ц а, — сказал журналист.
Порой наши мысли принимают несколько неожиданный оборот. Вот и Макрис, начав строить гипотезы, и не предполагал, что это приведет его к такому любопытному выводу.
— Погоди, — вдруг сказал он. — А что, если это не игра? Если это правда?
Бекас не ответил.
— Хорошо бы, это оказалось правдой, — невольно вырвалось у Макриса.
— Чего хорошего? — сердито пробормотал старый полицейский.
— А то, что…
Макрис запнулся. Действительно, почему он хочет, чтобы это оказалось правдой? Потому что симпатизирует малышке Розину?..
— А то, что такое открытие произведет сенсацию, и шансы моей газеты сразу повысятся.
Макрис, конечно, не верил в то, что говорил. Однако же Бекас неожиданно для себя задумался над его словами и в результате опять рассердился на себя. Гипотезы его друга ни на чем не основаны и больше подходят для какого-нибудь авантюрного романа. Что же он тогда размышляет, вместо того чтобы сразу категорически их отвергнуть? Не оттого ли, что и сам не может сопротивляться обаянию Марины Розину? Но не только поэтому. Есть в этой истории еще какая-то загвоздка. Уж очень все просто — подозрительно просто. Как будто Дендринос сам позаботился о том, чтобы ни у кого не оставалось ни малейших сомнений в его виновности. Сам?.. А может, это сделал за него к т о - т о д р у г о й?.. И Бекас неожиданно спросил:
— Ты можешь устроить мне сегодня встречу с Мариной?
— Так ведь ты сказал, что она и так доставила тебе массу беспокойства, — улыбнулся журналист.
— Пусть еще доставит, — мрачно отозвался старый полицейский.
Они увиделись в тот же вечер, перехватив ее у театра после спектакля. Было около полуночи. Публика толпой высыпала из театрального подъезда, а когда улица Христоса Ладаса почти опустела, появились и актеры. Марина Розину вышла одна и стала ловить такси.
— Вон она, — сказал Макрис и направился к девушке.
Бекас наблюдал за ними на расстоянии. Что-то сказав Марине, Макрис взял ее под руку и повел к Бекасу. В ее глазах бывший полицейский заметил тревогу, смешанную с надеждой.
— Представления излишни, — весело произнес Макрис. — Вы уже знакомы. Пойдемте куда-нибудь поужинаем.
— Только чтоб было тихо, — как всегда сердито, сказал Бекас.
Он твердо решил, что не даст волю своим эмоциям, которые, по его мнению, могли только помешать делу.
