Атмосфера на страницах романа «Сусикоски и Дом трех женщин» царит тягостная, безрадостная. Раскрытие преступлений не приносит никому ни радости, ни награды. Да и нет в романе персонажей (во всяком случае, из остающихся в живых к его концу), к которым мы могли бы испытывать теплые человеческие чувства. И если бы не своеобразный юмор, проявляющийся у Маури Сариола — хотя в меньшей степени, чем у Мика Валтари, но все же проявляющийся, — роман оставлял бы, пожалуй, однозначно гнетущее впечатление. И веет тут уже не чеховскими интонациями, а толстовскими, горьковскими, вспоминается «Власть тьмы», на ум приходят страшные мужики Горького. Иначе и быть не может, ведь лейтмотив происходящего в романе — слепая человеческая алчность.
И уж откровенно трагическое звучание имеет роман «Харьюнпяа и кровная месть» (1984), принадлежащий перу М. У. Йоэнсуу.
Матти Урьяна Йоэнсуу (род. в 1948 г.), в прошлом сам полицейский, является автором многих остросюжетных романов, раскрывающих в основном тайные механизмы работы полиции в довольно резкой обличительной форме. В этом отношении его можно сопоставить с уже упоминавшимися шведскими авторами Пером Валё и Май Шеваль, творчество которых хорошо известно нашему читателю.
Впрочем, современное буржуазно-демократическое общество, принимая направленную по его адресу острую социальную критику, ухитряется тем не менее интегрировать ее носителя в свои ряды. Так и происходит с Йоэнсуу, получившим за свои обличительные произведения государственные литературные премии 1976, 1982 и 1985 годов.
Сквозной герой серии полицейских романов Йоэнсуу — служащий криминальной полиции Харьюнпяа. Так и называется открывающий серию роман — «Служащий криминальной полиции»[1]. Харьюнпяа честен, умен, храбр — и обречен на поражение в борьбе с превосходящими силами противника. Причем «противником», вопреки ожиданиям (хотя и не вопреки одному из канонов жанра), как правило, становится не преступник, а собственный недобросовестный начальник и весь находящийся у него в подчинении аппарат подавления… Напрашивающаяся параллель с работой наших органов (еще недавно это выглядело бы рискованно) сегодня способна вызвать разве что горестную усмешку («Нам бы ваши заботы, господин учитель!»). Правда, в недавней повести двух советских авторов[2] впервые, кажется, была предпринята попытка написать нечто сходное и о нашей славной прокуратуре, но в повести этой гласность имеет четкие временные и пространственные границы: время действия — олимпийский 1980-й год, место действия — Узбекистан. Отметим, что нечто похожее начал чуть раньше писать ташкентский прозаик Рауль Мир-Хайдаров, за что ему сразу жестоко отомстили.
Конечно, есть существенное отличие между отечественными обличениями и финскими. У нас речь идет о перерожденцах (оборотнях), коррумпированных представителях коррумпированной в целом системы. У Йоэнсуу — о людях настолько ограниченных и предубежденных, что одно это свидетельствует об их непрофессионализме, а следовательно (если подходить строго объективно) — и о преступном характере их действий. Неполное служебное соответствие, оборачивающееся злоупотреблением властью.
И в основе всего этого лежит ксенофобия. На этот раз в несколько неожиданной для нашего читателя ипостаси. Речь идет о проблемах финских цыган.
Собственно говоря, проблем этих на первый взгляд нет. Цыгане не кочевые, а оседлые, если и не вписавшиеся еще в благополучное финское общество, то старательно и небезуспешно к этому стремящиеся. Ну, не без пережитков, конечно. И один из них — обычай кровной мести. Матти Урьяна Йоэнсуу умело показывает немотивированность подобного поведения. Представители двух некогда враждовавших цыганских семей ведут одинаково отчаянную борьбу за существование, у них, по сути дела, общие интересы и общие цели. И позже, когда события приобретают совсем скверный поворот, былым врагам удается, кстати говоря, преодолеть вековой обычай и найти общий язык. Но пока этого не произошло, молодыми цыганами владеет запрограммированный родовой автоматизм предписанных действий — и кровная месть совершается. Правда, это еще присказка.
