Разумеется, было бы вполне естественно, если бы квартиросъемщики засыпали полицейский участок и другие компетентные органы жалобами. Но ничего подобного не происходит. Ибо, несмотря на все семейные распри, претенденты на владение домом выступают против жильцов единым фронтом во главе с исконным владельцем. У старика свои, весьма оригинальные способы улаживать конфликты. Встречает он, например, какого-нибудь жильца-смутьяна и говорит ему (как сказал мне) скороговоркой:
— Ты, конечно, прав. Без воды не жизнь. Как сказал всевышний: из воды сотворено все живое. Но послушай, что я тебе скажу. Моя вторая жена, да успокоит Аллах ее душу, страшно мучилась запорами. Мы уже все средства перепробовали, ко всем докторам обращались, все без толку. Однажды, клянусь, у нее десять дней не было стула. Ты уж прости меня, я человек необразованный, едва-едва грамоте выучился в сельской школе. Что на язык пришло, то и говорю. И знаешь, как господь ее вылечил? Ты не поверишь. Я в то время работал в депо трамвайной компании. И был у меня друг — кондуктор, хороший человек. Тогда еще трамваи ходили по улице Фуада. Ты-то, конечно, не помнишь. Ты ведь из молодых. У вас, счастливцев, и телевизоры, и микроавтобусы, и платья-декольте, прости вас господь. Так что же присоветовал этот кондуктор? Он сказал моей жене: «Пей два стакана воды натощак». Ей-богу, два стакана обыкновенной воды. И представь себе, помогло. Правда, вскоре она умерла. Аллах ее призвал. Не нам судить о его делах. Все мы смертны. Да, так о чем же я говорил? Все в мире суета. Какой прок ссориться друг с другом? Ни ты, ни я не знаем, что с нами будет завтра. Не только завтра, не знаем даже, что будет через час… Вот я… Диабет меня так замучил, что жизнь не мила, однако я не ропщу. А ведь было время, твой сосед-агроном даже не здоровался со мной при встрече. Почему, спрашивается? Что в мире дороже доброго слова? Потом, правда, мы с ним подружились. После того как я навестил его в больнице, когда бедняга ногу сломал. У каждого своя беда. Это понимать надо. Тогда и друг к другу мы стали бы лучше относиться, ласковей. Добрым словом все можно уладить.
Я, само собой, понял намек, содержащийся в этом длинном монологе и в истории агронома. Как и всем жильцам дома, мне был хорошо известен своеобразный метод борьбы хозяина с жалобщиками. Прямо у дверей квартиры жалобщика поджидают десять бандюг, вооруженных палками, и отделывают наилучшим способом его, а заодно и тех, кто осмелится высунуть голову. Потом, в полицейском участке, оказывается, что избитый не может ни опознать личности напавших, ни доказать, что их натравил на него владелец дома. Постепенно жильцы усвоили, что в участок обращаться не следует. Ясно, что у хозяина там рука, все жалобы на него кладутся под сукно, и он всегда выходит сухим из воды.
2. Что рассказал мне сосед-агроном, выпив четыре бутылки вина
Ты хочешь знать подробности? Все-все? Хорошо. Началось с сущих пустяков. Ты ведь слышал, что иногда я выступаю по телевидению в маленьких ролях. Однажды возвратился домой во втором часу ночи. А ночь была холодная. Режиссер — чтоб его черт побрал — не нашел, видите ли, более подходящего времени для репетиции. Главное, и присутствие мое там вовсе не требовалось, но он настоял, чтобы все исполнители явились. Вся моя роль заключалась в том, что я должен был пройти мимо героя, который сидит за столом пьяный, посмотреть на него с презрением и покачать головой. Нужно ли это репетировать?! На экране сцена длится пять секунд. А он заставил меня репетировать ее двадцать раз, чтоб ему пусто было. Ему не нравилось, как я качаю головой. Когда я участвовал в университетской самодеятельности, я мечтал сыграть роли Шукри Сархана[30] и потрясти весь мир.
И вот прошло пять лет, а я подвизаюсь на телевидении в качестве бессловесного статиста. Сейчас борюсь за роль со словами. Один добряк режиссер обещал за меня похлопотать. Так вот, возвращаюсь я во втором часу, голодный, продрогший, и вижу, что подъезд закрыт. Я стучал больше часа, но бавваб так и не открыл. Заметь, это не в первый раз, хотя я и подмазывался к нему и не скупился на бакшиш. Подошел полицейский, собрался народ. Подняли шум. Тогда только его светлость соизволили отпереть дверь. Я еще и рта не раскрыл, как он стал орать, что, мол, в доме живут порядочные люди, а не бродяги-полуночники и что мне лучше переехать в какую-нибудь гостиницу. Он пригрозил также, что в следующий раз ни за что не откроет. Я обратился к полицейскому, с которым мы успели выкурить перед этим целую пачку сигарет, и он — чтоб ему провалиться — посоветовал мне пожаловаться в участок и обещал быть моим свидетелем. Утром я пошел в участок, написал жалобу, указав, что из-за характера работы я вынужден возвращаться поздно и что вообще жильцы имеют право приходить домой в любое время. При этом я сослался на полицейского.
