Для человека моего темперамента еврейское дело подходило: оно привлекало осуществимостью, простой и очевидной справедливостью идеи исхода. Так и американские бунтовщики увлеклись национально-освободительными движениями за рубежом, вместо того, чтоб бороться с Желтым Дьяволом в его городе.
Почему евреи собрались уехать из России? Принято считать, что Исход из России был плодом разрядки, уступкой советских американцам, а сам подъем национальных страстей был связан с воодушевлением Шестидневной войной. Этот миф влияет и на сегодняшнюю реальность: полагаясь на него, еврейские организации и израильское правительство по сей день пытаются возобновить исход, симулируя внешние факторы – демонстрации за границей, американское давление, израильскую пропаганду. По сей день израильтяне пытаются собирать деньги в Америке под лозунгом, обращенным к России: “Отпусти мой народ”, потому что Россия – это единственное место, про которое можно сказать, что оттуда не выпускают евреев, иначе они поехали бы в Израиль.
Но еврейское движение в России не было связано с Шестидневной войной и с израильской пропагандой (которая никогда никого убедить не могла), но с той Весной Народов, Веселыми Шестидесятыми, когда планета волновалась, студенты Парижа бунтовали, а чехи требовали свободы. В России шестидесятые породили диссидентское движение и несколько национальных движений – в первую очередь еврейское и татарское.
Шестидесятые окончились, диссиданс окончился, национальные движения в России угасли. Они могут возникнуть снова, но пока их нет, и я не верю в экспорт революции или национальной борьбы. Советское руководство тех лет отпустило евреев, потому что внутреннее брожение дошло до точки, когда его нельзя было сдержать – надо было либо рубить головы, либо спустить давление, выпустив желающих. Если сейчас в России были бы евреи, желающие уехать в Израиль, они могли бы продолжать борьбу – если б шла речь о широком национальном движении. Но движения нет, и борьбы нет, а значит, видимо, пока нет и желающих.
Впоследствии мы упомянем Саббатая Цеви, мессию XVII века, увлекшего евреев так, как их не смог увлечь Иисус. Общепринятая концепция объясняла успех Саббатая страшной резней Хмельницкого, когда полмиллиона евреев погибло на Украине и в Польше в 1648 году. Отвергая это объяснение, Гершом Шолем объяснил, что в местах, пострадавших от Хмельницкого, саббатианство не привилось; что подлинной причиной было появление лурианской каббалы, то есть не внешний, но внутренний фактор развития еврейской жизни. Так и еврейское движение 60-х годов – оно было основано на внутренних, российских факторах.
Однако прекратилось оно благодаря внешнему фактору, как и саббатианство. Русские евреи, приехавшие в Израиль, пережили страшное разочарование, и когда в тысячах писем весть об этом дошла до еще не уехавших, движение изменило свое направление, началась эмиграция в Америку – а за эмиграцию в Америку люди не идут на баррикады. Поэтому власти смогли остановить волну выезда – евреи не хотели больше ехать в Израиль; они были готовы ехать в Америку, но не рискуя.
Разочарование приезда в Израиль было неизбежным – в некоторой степени. Переезд из страны в страну – процесс болезненный, и даже деньги только частично облегчают его. Мы тешили себя иллюзиями, что иммигрант в Израиле окажется среди друзей, “потому что там все евреи”. Это было бы ошибкой для любого иммигранта из любой страны: в Израиле сложилось наиболее замкнутое общество, типичное для страны массовой иммиграции. Для иммигранта вступить в живой контакт с привилегированными израильтянами – “иерусалимцами” предшествующей главы – так же легко, или также трудно, как с потомками колонистов “Мэйфлауэра”. Израильтяне, т.е. потомки приехавших до войны в страну европейских евреев, ощущают себя существами высшего сорта, иммигрант навеки останется иммигрантом в их глазах. По сей день израильтяне говорят о некоторых районах, что они населены “новыми иммигрантами”, хотя живущие там приехали сразу после Войны за Независимость. В этом обществе “школьного галстука”, как говорят англичане, нет места для новоприбывших – кроме как у подножия общественной пирамиды.
