– Мэм, прошу вас, расскажите мне об ограблении.
Миссис Тэттон посмотрела на него так, словно впервые увидела и пыталась оценить, чего он стоит как человек. Она молча вглядывалась в его глаза несколько секунд, которые растянулись на целую вечность, затем наконец заговорила:
– Какие-то негодяи вломились в нашу комнату, сорвав дверь молотком, и обчистили ее до последнего цента. Они забрали все наши вещи, если не считать матраса, из которого вытрясли жалкие остатки наших сбережений, сорвали с Арабеллы даже этот проклятый золотой медальон, который вы ей подарили когда-то. Мы продали большую часть ценных вещей за последние годы, чтобы кое-как сводить концы с концами. Но она упорно отказывалась продавать медальон, хотя ей было больно смотреть на него. – Миссис Тэттон спокойно смотрела на Доминика, ярость отступила, сменившись глубокой печалью и изнеможением. – Вы сделали мою дочь своей любовницей, мой внук – ваш бастард, на них будут смотреть с презрением, избегать. Прошу, Доминик, отпустите Арабеллу, Арчи и меня. Дайте нам денег, чтобы поселиться где-нибудь в другом месте, начать все сначала и сохранить хотя бы видимость респектабельности и уважения к самим себе. Прошу вас, умоляю!
– Я не могу так поступить, миссис Тэттон. Не хочу снова их потерять.
– Тогда будьте прокляты и обречены на вечные муки, Доминик Фернекс! – Ее лицо припухло и приобрело землистый оттенок, глаза покраснели, но, несмотря на это, пожилая женщина смотрела на Доминика с тем же достоинством и бесстрашием, что и Арабелла. – В таком случае мне больше нечего сказать вам, ваша светлость. Если вы будете так любезны, покиньте этот дом… – Рука, указавшая на дверь, дрожала. – Пожалуйста, уходите сейчас же. – Миссис Тэттон казалась совсем больной, переживания явно не пошли ей на пользу. Доминик не стал рисковать ее здоровьем, продолжая тяжелый разговор.
Он поднялся с дивана и направился к выходу, выполняя просьбу пожилой женщины.
Арабелла и Арчи вернулись с прогулки на Керзон-стрит позже, чем планировали. Миссис Тэттон легла отдыхать, Доминик так и не приехал.
День медленно тянулся, и по мере того как Арчи ждал приезда своего нового друга, его возбуждение постепенно сходило на нет, уступая место другим чувствам.
– А где Доминик? Почему он не приходит, мама? – с разочарованием спросил Арчи, печально взглянув на мать.
Арабелла пригладила его волосы, создавая хотя бы видимость аккуратной прически.
– Доминик – очень занятой джентльмен. Уверена, он заглянет к нам, как только у него появится такая возможность.
– Но он ведь обещал зайти сегодня!
– Знаю, мой маленький ягненочек. Наверное, какое-нибудь важное дело помешало ему исполнить обещание. – Но она невероятно разозлилась на Доминика за то, что тот вселил в ребенка ложную надежду, и на себя – за то, что опять поверила ему.
Арчи спрыгнул с ее коленей и сел играть за занавеской.
– Мама, мама! – Через минуту Арчи возбужденно прибежал к ней. – Смотри, что я нашел!
В ручке он осторожно сжимал лист бумаги, свернутый и перевязанный красной ленточкой.
Арабелла развязала узелок и взглянула на раскрашенный рисунок, сделанный пером и чернилами. И почувствовала, как в сердце вспыхнула нежность.
– Это твоя собственная лошадка. Ее нарисовал Доминик, – улыбнулась она, ласково глядя на сына.
Глаза Арчи расширились.
– Это Чарли, мама!
– Да, думаю, ты прав. – Арабелла снова улыбнулась, подумав, что Доминик просто прислал Арчи рисунок, потому что не смог зайти сам.
– Побыстрее бы повидать Доминика!
* * *
Гораздо позже, когда Арабелла уже уложила Арчи, а ее мать наконец поднялась с постели, она узнала, что в действительности случилось днем.
– Ты отослала Доминика прочь? Но, мама, это ведь его дом!
– Я выгнала его, как того заслуживает любой негодяй.
– Ты говорила с ним?
– Да, говорила. И рассказала ему о том, чем ты должна была поделиться с ним с самого начала. – Несмотря на долгий отдых, мать выглядела еще более бледной и больной, чем во время их последней беседы.
Арабеллу охватило дурное предчувствие, по спине пробежала невольная дрожь.
Мать со странным выражением в глазах окинула взглядом свою дочь.
