— Вы серьезно?
— Не волнуйтесь, Янов. Беспокоиться не о чем. Мы ведь не обнаружили недоработок. И все же я не верю в человеческие чувства Мэра. Ею движет не доброта. И оружия она нам не доверила, что сильно сократило расходы.
— Я думаю о компьютере, — задумчиво сказал Пелорат. — Он как будто специально подогнан к вам и ни к кому другому. Со мной он только работал.
— Нам повезло, что он так хорошо работает с одним из нас.
— Да, но случайность ли это?
— А что же еще, Янов?
— Должно быть, Мэр знает вас очень хорошо.
— Наверно, знает. Боевая старушка.
— Могла ли она устроить так, чтобы этот компьютер разработали специально для вас?
— Зачем?
— Мне просто пришло в голову, что мы летим туда, куда хочет завести нас компьютер.
Тревиц широко раскрыл глаза.
— Вы хотите сказать, что, пока я связан с компьютером, управляет кто-то другой?
— Я только подумал.
— Это невероятно. Параноидално. Что вы, Янов!
И Тревиц повернулся к компьютеру, чтобы вывести на экран планету Сейшелы и проложить курс в обычном пространстве. Невероятно.
Но как такая мысль пришла в голову Пелорату?
33
Прошло два дня, и Гендибал испытывал не столько тоску, сколько гнев. Не было причин откладывать разбирательство. Он был уверен, что если бы он оказался не готов, они бы настояли на немедленном слушании.
У них была только одна цель — поиздеваться над ним. Они тянули время, потому что он доказывал, что перед Вторым Сообществом стоит величайший со времен Мула кризис.
Они его и в самом деле разозлили, и, Великий Селдон! — тем сильнее будет его ответный удар. В этом он не сомневался.
Он огляделся — приемная была пуста. Это продолжалось уже два дня. Он был меченным — Спикер, которого скоро разжалуют, во всей пятисотлетней истории Второго Сообщества не случалось такого. Его низведут до обычного рядового члена Второго Сообщества.
Причем, одно дело быть уважаемым рядовым, в особенности, если имеешь солидный титул, который Гендибал мог бы сохранить даже после импичмента. Совсем другое дело быть разжалованным Спикером.
Но этого не будет, сурово думал Гендибал, хотя его все избегали эти два дня. Только Сура Нови разговаривала с ним как обычно, но она была слишком наивна, чтобы понять ситуацию, для нее Гендибал оставался «мастером».
Гендибала раздражало, что отношение Суры Нови несколько утешало его. Не начинал ли он испытывать благодарность за столь малые дары?
Из зала появился секретарь и сообщил, что Стол готов. Гендибал направился в зал. Гендибал хорошо знал секретаря. Этот человек до тонкостей чувствовал, какую степень почтительности заслуживает каждый Спикер. В данный момент Гендибал котировался очень низко.
Даже секретарь считал его уже осужденным.
Они все сидели за столом, мрачные, в черных судейских мантиях.
Первый Спикер выглядел несколько расстроенным, но не допускал на своем лице ни малейшего намека на участие, Деларми, одна из трех женщин Спикеров даже не удостоила Гендибала взглядом.
— Спикер Стор Гендибал, — произнес Первый Спикер, — вы обвиняетесь в поведении, не подобающем Спикеру. Вы, в присутствии всех нас, огульно и бездоказательно обвинили Стол в предательстве и покушении на убийство. Вы потребовали ментального анализа для всех членов Второго Сообщества, включая Спикеров и Первого Спикера, чтобы узнать, кому нельзя больше доверять. Подобное поведение нарушает законы, без соблюдения которых Второе Сообщество не может управлять сложной и потенциально враждебной Галактикой, чтобы построить жизнеспособную Вторую Империю.
Мы все были свидетелями этих нарушений, поэтому можно не зачитывать формальное обвинительное заключение и перейти сразу к следующей стадии. Спикер Гендибал есть ли у вас оправдание?
При этих словах Деларми, все еще не глядевшая на Гендибала, позволила себе короткую улыбочку.
— Если истину считать оправданием, — сказал Гендибал, — то оно у меня есть. И в самом деле, есть основания считать, что в нашей безопасности существует брешь. Эта брешь может быть связана с ментальным контролем над одним или несколькими членами Второго Сообщества, не исключая здесь присутствующих. Второму Сообществу угрожает смертельный кризис. Возможно, вы все это смутно чувствуете и поэтому ускорили суд, так как не можете зря тратить время. С другой стороны, зачем вы потеряли два дня, когда я потребовал немедленного суда? Я заявляю, что именно смертельный кризис вынудил меня сказать, то, что я сказал. Я вел бы себя недостойно Спикера, если бы не сделал этого.
