— Ты не надоедаешь, — весело сказал Гендибал. — Знаешь, Нови, я обещаю, что, когда мы закончим это дело, я позабочусь, чтобы у тебя было много одежды — новой и модной. Мы улетали в спешке, и я не догадался запастись. Но в конце концов, Нови, нас здесь только двое, и мы будем все это время очень близко друг от друга, и не нужно так… так… переживать… по поводу, — он сделал размашистый жест, заметил испуг в ее глазах и подумал: она ведь всего лишь деревенская девушка, и у нее свои стандарты; может быть, она не станет возражать против разных вольностей, но только полностью одетая.
Он тут же устыдился этих мыслей и был рад, что она не «ученая» и не может их прочесть. Он спросил:
— Принести тебе одежду?
— Ах, нет, мастер. Это не будь для вас… я знаю, где она. Снова он увидел ее уже полностью одетой и причесанной. Держалась она робко.
— Мне стыдно, мастер, что я вела себя так недостойно. Я должна была найти одежду сама.
— Неважно, — сказал Гендибал. — У тебя прекрасно идет галактический Нови. Ты очень быстро учишься языку ученых.
Нови неожиданно улыбнулась. Зубы у нее были немного неровные, но от этого улыбка не потеряла привлекательности. Ее лицо освещается радостью и становится почти красивым при похвале, подумал Гендибал. Он сказал себе, что из-за этого ему и нравится ее хвалить.
— Стрынцы будут невысокого мнения обо мне, когда я вернусь, — сказала она. — Они скажут, что я будь балаболкой… что я коверкай слова. Так они говорят о тех, кто разговаривает… странно. Им это не нравится.
— Я думаю, что ты не вернешься к стрынцам, Нови. Я уверен, что после того как мы вернемся, для тебя найдется место в комплексе, то есть с учеными.
— Мне бы этого хотелось, мастер.
— Не можешь ли ты называть меня Спикер Гендибал или просто… нет, вижу, что не можешь, — закончил он реагируя на ее шокированный вид, — хорошо, хорошо, не надо.
— Это было бы неправильно, мастер. А можно мне спросить, когда все это кончится?
Гендибал покачал головой.
— Я и сам не знаю. Сейчас я как можно скорее должен попасть в одно место. Этот корабль, хоть и очень хорош для своего типа, довольно медленный. И «как можно скорее» получается не очень быстро. Видишь, — он показал на компьютер и диаграммы, — я должен рассчитать курс, чтобы преодолеть большие расстояния в космосе, но возможности компьютера ограничены, да и я не очень искусен.
— Вы торопитесь из-за опасности, мастер?
— Почему ты думаешь об опасности, Нови?
— Потому что иногда я смотрела на вас, когда думала, что вы меня не видите, и ваше лицо выглядело… я не знаю, как это сказать. Не то, чтобы испужанным, то есть испуганным, и не горевестным…
— Озабоченным, — пробормотал Тревиц.
— У вас был вид… беспокойный. Я правильно говорю?
— Смотря в каком случае. В каком смысле беспокойный, Нови?
— В том смысле, что вы будто говорили себе: «Что мне делать дальше в этой большой беде?»
Гендибал удивился.
— Да, это можно назвать беспокойным. Но неужели все это ты прочитала в моем лице, Нови? Раньше, в Городе Ученых, я лучше следил за тем, чтобы никто ничего не прочитал на моем лице. Наверно, здесь, оказавшись в космосе один — не считая тебя — я расслабился и позволил своему лицу, так сказать, разгуливать в одном белье… прости тебя покоробило это выражение. Я только хотел сказать, что раз ты так проницательна, мне надо быть осторожнее. Иногда приходится напоминать себе, что даже нементалисты способны догадываться.
Нови недоуменно смотрела на него.
— Я не понимаю, мастер.
— Я разговариваю сам с собой, Нови. Пусть это тебя не беспокоит… Смотри, опять это слово.
— Но опасность есть?
— Есть проблема, Нови. Я не знаю, что найду на Сейшелах — это место, куда мы летим. Я могу оказаться в очень трудной ситуации.
— Значит, это опасно?
— Нет, потому что я справлюсь.
— Откуда вы знаете?
— Нови, я… ученый. И я лучший из ученых. В Галактике нет ничего, с чем бы я не справился.
— Мастер, — лицо Нови мучительно напряглось, — я не хочу оскарбливать… оскорблять и сердить вас. Когда я видела вас с болваном Руфирантом, вы были в опасности, а он всего лишь стрынский фермер. А теперь я не знаю, что вас ждет — и вы тоже не знаете.
