Он написал: «Нет».
«Считаете ли вы, что цель оправдывает средства?»
Он написал: «Иногда — да; иногда — нет».
«Хотели бы вы быть бессмертным?»
Он написал: «Нет».
«Как вы думаете, вы храбрее среднего человека или нет?»
Он написал: «Нет».
«Вызывает ли у вас стресс настоящая ситуация?»
Он написал: «Чушь».
«Хотели бы вы умереть за идею?»
Он написал: «Не знаю».
«По вашему мнению, человек выше животных?»
Он написал: «Не во всем».
«Вы сексуально активны?»
Он написал: «Я думаю, вполне».
«Чего вы боитесь больше всего?»
Он написал: «Безумия».
«Может ли война быть справедливой?»
Он написал: «Иногда».
«Совершили ли вы когда-нибудь убийство?»
Вот это, подумал Эвери, вопрос так вопрос. Он написал: «Я так не думаю».
«Убили ли вы кого-нибудь?»
Лица трех безвестных летчиков вдруг ясно и четко всплыли в его памяти. Он написал: «Да».
«Если вы кого-нибудь любите, то кого?»
Чувствуя себя предателем, он написал: «Себя».
Это было все. Он еще раз просмотрел свои ответы и положил бумагу на поднос. Панель тотчас закрылась.
Эвери подошел к загадочной пишущей машинке и напечатал:
«Теперь вы, наконец, уберете эту чертову стену?»
Ему ответили:
«Очень скоро. Пожалуйста, потерпите».
Эвери закурил и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Ситуация становилась все фантастичнее. Досаднее всего ему казалось то, что у него отняли инициативу. Они с самого начала вели игру, и это бесило Эвери.
Он опять задумался, кто же это они, — и не нашел никакого разумного ответа. Должен же он быть, в конце концов! Но Эвери сильно опасался, что какой-то психологический барьер отделяет логическое мышление от иррационального. К чертям собачьим эту логику, раздраженно подумал он. В этом случае от нее проку мало. Тут годится только иррациональное мышление — да и его может оказаться недостаточно.
Тогда прочь его! Прочь все эти глупые, бессмысленные соображения, которые поднимаются в глубине его сознания, как вода позади дамбы.
Он глубоко вздохнул и произнес вслух:
— Это вовсе не человеческие существа. Это отвратительные лупоглазые монстры.
Слова, казалось, взорвались в тишине комнаты, отдаваясь эхом от металлических стен.
В эту минуту, как по сигналу, стена, отделяющая его от Барбары, исчезла. Только на этот раз по ту сторону стояла не Барбара. Кто-то другой.
Девушка. Каштановые волосы, большие испуганные глаза, хрупкая фигурка и круглое юное лицо.
— Где Барбара? Кто вы? — рявкнул Эвери. Голос его прозвучал резко и грубо. Он не хотел этого, но так уж вышло.
— Я Мэри Дорвард. Я… я… Как вы сюда попали? — Было видно, что она очень испугана.
Эвери вспомнил, что он не умыт, а лицо наверняка заросло щетиной. Он улыбнулся. Должно быть, он выглядит как злодей из фантастического фильма. Черт, это и в самом деле похоже на фантастику.
— В этой комнате раньше была девушка по имени Барбара Майлз. По крайней мере, мне кажется, что она была. Хотя в этом проклятом месте может быть все что угодно… Между прочим, меня зовут Ричард Эвери.
Она немного успокоилась, увидев, что он не такой свирепый, как ей показалось вначале.
— Со мной случилось то же самое. За этой дверью был человек по имени Том Саттон. Они… они позволили нам поговорить. Потом они захотели, чтобы мы ответили еще на какие-то вопросы, и нас снова разделили.
Эвери на мгновение задумался.
— Давайте попробуем вместе сложить кусочки этой мозаики. Где они вас подобрали — в Кенсингтон-Гарденс или в Гайд-Парке?
Она удивленно взглянула на него:
— В Кенсингтон-Гарденс. А откуда вы знаете?
— Провожу исследования привычек Похищенных Персон, — язвительно ответил он. — И вы нашли там такие маленькие завлекательные кристаллы.
— Я подумала, что это чья-то брошка, — согласилась она, — и я…
— И вы наклонились, чтобы поднять ее. Что было дальше, понятно, — вы оказались в этом сумасшедшем доме. Так?
Она улыбнулась. В ее улыбке было что-то очень привлекательное. Эвери вдруг почувствовал себя виноватым. Она ничуть не походила на независимую, своенравную Барбару. На вид ей было лет восемнадцать, и она казалась совсем растерянной. Очень растерянной.
— Вы понимаете, что все это значит? — с надеждой спросила она.
