Я не знаю, видно ли было по моим словам и поведению, что девушка мне понравилась, и если было, то заметила ли она. Остаток репетиции танцовщица просидела рядом со мной, глядя на сцену или на то, как я щелкаю переключателем согласно сценарию. Действия на сцене стали очень активные, и мне некогда было даже посмотреть влево, ведь я еще и периодически объяснял выпускнику, как пользоваться микшером.
По окончании репетиции все незаметно разбрелись, и я даже не заметил, как девушка пропала. На следующий день после танца она снова села рядом со мной. Мы шутили, а я все смелее останавливал взгляд на ее глазах. Однажды я решился и погладил ее волосы. Потом снова и снова. И я делал это все медленнее и медленнее.
– Они такие нежные, – сказал я, легонько коснувшись тыльной стороной ладони щеки танцовщицы. Девушка улыбнулась и остановила мою руку. Закрыв глаза, десятиклассница прислонилась к ладони и прошлась по ней лицом от виска до подбородка.
– А у тебя рука тоже очень нежная, – ответила она, продолжая держать глаза закрытыми.
Это взаимность. Это описанная в сказках любовь с первого взгляда. Это чувство до мозга кости.
Но на самом деле следующий день еще не наступил, и никакой любви вовсе и не было. Я пришел домой и не мог найти себе места. Еда не лезла, книги не читались – все мысли были только об этой девушке. Ее зеленые глаза всплывали в памяти раз за разом, снова и снова. Не зная, чем заняться, я лег спать в семь вечера. Всего лишь после пары часов знакомства я уже вовсю мечтал, лежа в кровати. Фантазии уплыли далеко в мир объятий самой красивой женщины в моей жизни, и эту ночь я провел без сна.
«Я влюбился», – признался я себе, и эта мысль давала мне невероятное состояние приподнятости и воодушевления. Вновь и вновь я воспроизводил перед собой лицо и тело танцовщицы, понимая, что готов смотреть на них вечно.
Утром она была моей первой мыслью. Боже, до чего же приятно каждый раз переживать это ощущение начала влечения, его первых проявлений. Я шел в школу с трепетом и дрожью внутри. Так хотелось подойти к кому-нибудь и сказать: «Вы видели, какие у нее красивые глаза?» И в то же время я боялся открыть свои чувства. Мне хотелось вынашивать и лелеять их в себе, охраняя, как самую великую тайну.
Перемену за переменой я шатался по школьным коридорам, надеясь увидеть ту самую девушку, но никак не получая такой возможности. Когда раздавался очередной звонок, я злился, что мне надо идти в класс и целых сорок пять минут ждать в закрытом кабинете. И именно в один из таких злых моментов я натолкнулся на нее прямо на лестничной клетке. Я прямо почувствовал, как адреналин четким ударом в спину с двух сторон стукнул по надпочечникам, и как расширились мои зрачки. Я нервно заулыбался.
– Привет, – сказала десятиклассница, обнажая в улыбке свои белоснежные зубы, – ты будешь освещать меня сегодня?
Я мысленно хлопнул себя по лбу. Как я мог забыть, что сегодня еще одна репетиция, и мы все равно увидимся, даже если не встретимся на перемене.
– А сегодня Пасха? – отшутился я. – Ты не очень похожа на кулич.
– Причем тут кулич?
Я занервничал. Шутка провалилась, а, значит, я сложил о себе первое впечатление человека с плохим чувством юмора.
– Ну, ты хочешь, чтобы я тебя освятил. Сегодня не Пасха, ты не кулич, а я не батюшка.
Она рассмеялась, и я сразу успокоился.
– Ах, ты об этом! «Освещать» от слова «свет».
– Серьезно? – с сарказмом подметил я.
– Мне нравится, когда я знаю, что на меня пристально смотрит, как минимум, один человек из зала, хоть это и его обязанность.
– Да я понял, что ты о моем прожекторе. Конечно, встретимся в актовом зале.
Прозвенел звонок, и я быстро побежал в класс, слыша сзади цоканье ее каблуков. Когда я сел за парту, у меня еще тряслись колени.
– Ты что-то принял? – удивилась моя подруга-соседка, заглядывая мне прямо в лицо. – Все утро брови сводил в раздумьях, а теперь сияешь, как будто внутри тебя какое-то незаконное вещество.
– Можно и так сказать. Внутри меня появилось что-то новое…
– У тебя тоже пошли первые месячные? – шепотом спросила соседка.
Мы вместе рассмеялись, благодаря чему вопрос о перемене моего настроения снялся как бы сам собой, чему я был несказанно рад.
