Не спуская с неё глаз, я боком шагнул к дверям спальни. Она вскочила (я надеялся, что она не сделает этого) и воскликнула:
— Крис, ты не можешь так со мной поступить! Ты не можешь просто так уйти!
— Любимая, ты не знаешь, кто я и что я, — произнёс я, уже не пытаясь говорить помягче. — Всё, что с тобой случится сейчас, не идёт ни в какое сравнение с тем, что будет, если я останусь. Но это неважно, поскольку оставаться я не собираюсь.
Джанель закричала. Задерживаться дальше не было толку, поэтому я пересёк переднюю — не бегом, но быстрым шагом. Едва я взялся за ручку, как Пёрли снаружи рывком распахнул дверь.
— Крис, в чём дело? — спросил он, на вид такой же взволнованный, как и его сестра.
Я заморгал глазами, увидев его наряд. На нём были кожаная куртка, скроенная, чтобы походить на мой джек, только непроваренная в воске для жёсткости, и кожаная шапка, тоже как у меня. Через плечо вместо патронташа у него шёл ремень упряжи, а с него свисала кобура револьвера, который я подарил ему, когда он согласился отправиться ночью в хлев.
Я попросил его переночевать в хлеву — «посторожить», и подарил ему пистолет. И да, согласен, это было довольно тупо, но мне нравился этот мальчишка.
— Пёрли, помоги сестре, — скомандовал я, похлопав его по плечу. Затем я вышел через переднюю дверь и направился обратно, туда, где мне надлежало быть.
Капитан, сидевший в корзине, заметил моё возвращение, но ничего не сказал, только кивнул. Диккон просиял словно включившаяся лампа:
— Я думал, ты останешься, Крис. Уф, рад, что ты этого не сделал.
Будь это не Диккон, а кто другой, я бы набросился на него, но мальчишка и впрямь был настолько туп, и, вдобавок, он был нужен мне в качестве заряжающего. Я просто сказал:
— Не-а. Мы готовы к взлёту, Капитан?
На верёвках было девятеро местных. Этого бы хватило, но большинству из них во вчерашней драке досталось не меньше моего. Что ж, опыта в том, как превозмогать боль, у крестьян-фермеров было не меньше чем у нас, летучих мечей. Ничего с ними не случиться, пока мы выравниваем подъём.
— Огонь готов, — ответил Капитан. После того, как первые ветки хорошенько разгорелись, он подкинул на жаровню ещё угля. — Нам только нужно поднять на борт Сильци.
— Верно, — сказал я. — Биргитта, забирайся в корзину. Я подам его тебе.
— Я сама… — начала было Биргитта. Она была настроена на то, чтобы поспорить с любым исходящим от меня предложением. Но Сильци был ей по-настоящему небезразличен, — потому она и закрыла рот, когда немного подумала.
— Я повыше тебя, — пояснил я, присаживаясь на корточки рядом с Сильци напротив неё. Он не спал, однако глаза его были закрыты, и бормотание было не похоже на слова. — А ты не можешь быть в двух местах одновременно.
— Я могу помочь! — вызвался Диккон.
Приподняв бровь, я взглянул на Биргитту. Она поморщилась и встала.
— Забирайся в корзину вместе со мной, Диккон, — решилась она. — Когда мы с Бэгнеллом поднимем Сильци на борт, тебе нужно будет натянуть шар над жаровней. — Ей пришлось принять решение, но она вновь сделала разумный выбор.
Мальчишка был силён и не был совсем уж неуклюж, но даже его собственная мать не назвала бы его нежным. Мне довелось увидеть, как однажды он отломил ручку у глиняной кружки, которую просто держал в руках.
Барон и четверо его людей сидели верхом, наблюдая за происходящим с другого края холма. Они хотели убедиться, что мы, как и было уговорено, уезжаем. Никаких проблем возникнуть не должно, хоть я и заметил, что Капитан взвёл оба имевшихся у него в корзине арбалета. Арбалеты не представляли угрозы, пока их не снарядили болтами, однако прощание было нервной работёнкой для обеих сторон.
Вчерашней добычей Барона стали лошади и доспехи, но от этого лакеи не стали всадниками, а крестьянин, которого только что повысили до хускарла, — воином. По меркам Барона это была крупная победа, но он тоже понёс людские потери.
— Готова, — известила Биргитта.
Подсунув руки под Сильци, я убедился, что его голова покоится у меня на сгибе правого локтя. Его кожа на ощупь казалась тугой и такой же горячей, как медная грелка для ног. Я плавно встал, используя колени, чтобы подняться. Казалось, будто всю левую сторону тела клеймят раскалённым железом, но я стерпел, не дрогнув. Я шагнул к корзине и к протянутым рукам Биргитты.
