– Даже если так… медальона у нее все равно не оказалось, а потом пришел какой-то человек, мне пришлось спрятаться…
– Ты еще обронил запонку!
– Я ее сразу же подобрал! – перебил меня Федор. – Я не мог ее оставить! А потом все равно пришлось уйти, потому что пришел еще кто-то… там в тот день был буквально проходной двор! Ладно, – опомнился он, – я привел тебя сюда не для пустых разговоров. Говори мне, где дневник – и я тебя отпущу!
«Да, как же, отпустишь! – подумала я, заметив безумный блеск в его глазах. – Убил один раз – убьешь снова!»
И он подтвердил мою мысль: спрятав медальон в карман, достал нож и приставил к моему горлу со словами:
– Ты мне все равно все расскажешь – раньше или позже. Боль делает с людьми чудеса…
– Убери нож – больно! – прохрипела я.
– Пока еще не больно! – усмехнулся он, но все же убрал нож. Все же он предпочитал обходиться без крови. Пока это возможно.
– Говори!
И тут у меня мелькнула идея, которая в тот момент показалась удачной.
– Э, нет! – проговорила я с растяжкой. – Я тоже хочу получить свою долю!
– Что?! – Он посмотрел на меня, как коза на протонный ускоритель.
– То! – отрезала я. – Если хочешь найти сокровище – давай договоримся: я скажу тебе, где спрятан дневник графа, но сокровище мы поделим пополам.
– Идет! – выпалил он, и глаза его блеснули.
Слишком быстро, слишком легко он согласился! Все ясно – он готов на словах согласиться на что угодно, чтобы получить дневник графа Шереметева. А как только получит его – тут же попытается меня убить… но мы еще посмотрим, кто кого! Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий!
– Идет! – повторил он.
– Ну если так – пойдем во дворец. Только так, чтобы нас не перехватили охранники…
– Об этом можешь не беспокоиться! Я знаю все входы и выходы, знаю, где есть камеры и как их отключить…
«Хвастаешься ты слишком много, – подумала я, – а это вредно для здоровья…»
Он помог мне подняться на ноги. Я поняла, что лежала на каменном алтаре – ну, у Федора фантазия небогатая.
Мы вышли из часовни. Его машина стояла совсем рядом, но мы к ней не пошли – до дворца было рукой подать, и мы отправились к нему пешком.
На полпути к дворцу Федор приставил к моей шее нож и процедил:
– Только попробуй закричать, позвать на помощь или побежать – я тебя успею прирезать!
– Ты лучше под ноги смотри, а то споткнешься… и кто тогда покажет тебе дневник?
Таким манером мы добрались до дворца.
Федор подошел, разумеется, не к главному, парадному крыльцу, а к боковому входу, к невзрачной двери, которая, видимо, предназначалась для графских слуг.
Он открыл эту дверь своим ключом, и мы вошли в узкий, полутемный и безлюдный коридор, которым явно давно уже не пользовались.
Вдруг впереди раздался писк.
На середину коридора выбежала большая крыса, остановилась и нагло, без малейшего страха уставилась на нас, поводя усами.
Я замерла в испуге, но вдруг увидела, что с Федором тоже творится что-то странное. Он побледнел, попятился, по лицу потекли крупные капли пота.
Крыса неторопливо развернулась и скрылась в норе.
Федор перевел дыхание, вытер платком испарину со лба и смущенно проговорил:
– Ненавижу крыс…
«Не ненавидишь ты их, а боишься!» – подумала я. И отчего-то обрадовалась – его слабость внушила мне надежду.
А Федор уже пришел в себя и процедил:
– Ну, говори, где спрятан дневник?
– Скажу, не волнуйся. Сначала нам нужно попасть в музыкальную гостиную…
Он привел меня туда кратчайшим путем, избегая мест, где были установлены камеры и датчики охранной сигнализации.
По пути мы прошли по служебному коридору мимо дежурной комнаты. Охранников там не было, они были на обходе. На столе стоял стакан с остывшим кофе и недоеденный бутерброд.
Я незаметно прихватила этот бутерброд и сунула в карман. Я не собиралась доедать его – он нужен был для другой цели.
Наконец мы пришли в музыкальную гостиную.
– Ну что теперь? – спросил Федор.
– Сейчас… уже скоро… – Я отодвинула шелковый экран и влезла в камин.
Федор не отставал от меня, держа свой нож в опасной близости от моей шеи.
Я открыла потайную дверцу в глубине камина, мы оказались в коридоре, затем – в готическом кабинете.
