— Нам. Мне, если хотите. Вашему спутнику и — другу.
— Где консул?
— Консул? Если вам нужен парагвайский консул, то, к сожалению, не могу вам служить, милый Диего. Аргентинский же консул здесь, перед вами.
— Вы завели нас в ловушку?! Вы предатель! Вы изменник! — свирепея, крикнул Диего.
— Не нужно громких фраз и резких слов, господа! — холодно отвечал Кальдерон. — Если хотите, я поясню. Я не предатель и не изменник.
— Вы, агент нашего президента, завели его слуг в капкан!
— Я? О Мадонна! Вольно же вашему уважаемому президенту было подумать, что я его агент, когда я — прирожденный аргентинец и с молодости состою на службе аргентинского правительства. Давайте же бриллианты!
— Вы не получите бриллиантов! — решительно крикнул Диего.
— Получим, милейший. Если вы не отдадите добровольно, мы отнимем их силой! Вы видите сами, что сопротивление бесполезно.
— Силой? Ха-ха-ха! — рассмеялся Диего. — У нас? Силой?
— Ваш смех неуместен. Оружия у вас нет. Да если бы и было…
— Но у нас нет и бриллиантов, сеньор! Мы были не так глупы, как вы думаете.
Кальдерон, побледнев, бросился к моряку и стал его обыскивать. Дрожащими руками он ощупывал тело Диего и Кардосо, не обращая внимания на их сопротивление.
— Куда вы девали бриллианты? — кричал он, в первый раз выходя из себя. — Скажите, куда вы девали бриллианты?..
— Ищите, может быть, найдете! — насмешливо отозвался моряк.
— Вы их отдали гаучо? Нет, не может быть!..
— Почем знать? — издевался Диего.
— Вы их зарыли где-нибудь там, в окрестностях города, когда я ходил сюда?
— Мы их бросили в реку… Идите, ищите!
— Если вы не скажете, где вы спрятали бриллианты…
— Ого! Угроза? Что вы сделаете с нами, сеньор шпион и предатель?
— Мы будем вас пытать! Мы заморим вас голодом!
Диего воспользовался моментом, когда общее внимание было устремлено на бесновавшегося Кальдерона, и вдруг как зверь прыгнул на агента и сбил его с ног.
После этого, разумеется, завязалась драка. Солдаты набросились на отчаянно защищавшихся моряков и связали обоих.
Комнату обыскали, но не обратили внимания на стоявшую на виду бутыль — и ничего не нашли.
— Вы будете лежать тут хоть до второго пришествия! — грозил им Кальдерон, удаляясь на поиски спрятанных бриллиантов.
Угрозе не суждено было осуществиться: через сутки в окно тюрьмы, где лежали злополучные моряки, неожиданно донесся оклик:
— Вы здесь, кабальерос? Это я, Рамон, гаучо… Я следил за вами и все знаю.
Прошло полчаса или час — и оба они были свободны, уйдя через распиленную решетку и, конечно, унеся с собой драгоценную бутыль, заключавшую бриллианты на восемь миллионов.
В ту же ночь карающая Немезида поразила вероломного агента Кальдерона.
Перед рассветом сеньор Кальдерон, беззаботно покуривая сигару, шел по направлению к аргентинскому консульству, куда он так ловко заманил моряков. Внезапно из переулка вынырнули две тени. Они приблизились — и вдруг при слабом и неверном свете фонаря Кальдерон увидел лицо того, кого он менее всего ожидал увидеть здесь, на свободе: лицо Диего, его сверкающие ненавистью глаза.
— Доброе утро, сеньор шпион, агент, предатель, негодяй! — сказал моряк дрожащим от бешенства голосом.
Захваченный врасплох, Кальдерон закричал, зовя на помощь, но его крик оборвался, не достигнув цели: кинжал моряка расплатился за измену и предательство…
Наша история, в сущности, окончена. Осталось добавить только несколько заключительных слов.
Диего и Кардосо при помощи настоящего, а не фальшивого парагвайского консула, которого нетрудно было отыскать, благополучно добрались до лагеря президента Парагвая и доставили ему сокровища в целости и сохранности. Миллионы пришли как раз вовремя: Солано Лопес уже совершенно потерял надежду на помощь и поддержку и пребывал в отчаянии.
Трудно описать тот прием, который был оказан морякам и сопровождавшему их гаучо Району благодарным президентом. Все трое были назначены адъютантами Солано Лопеса и принимали участие в героической борьбе, затянувшейся еще на целых два года.
Когда же Солано Лопес вместе со своим четырнадцатилетним сыном был убит в бою при Серро-Кора и новый президент Парагвая заключил мир с коалицией, Диего и Кардосо, оба уже в качестве офицеров, возвратились к родной стихии — стали командирами судов созданной Парагваем речной флотилии.
