-- О-он сожрал их. - наконец, выдохнула Майя. На ее лице раздражение сменилось откровенным ужасом. - Твой глиняный уродец, Гермес! Он проглотил 12 коров и даже не поперхнулся!
-- Не мой! - возмутился вестник. - Это ребенок Аполлона. Получите, что заказывали!
-- Заказывали? - возмущенный лучник схватил обманщика за грудки и так затряс его так, словно хотел вытрясти душу настоящего Асклепия.
* * *
-- Я просил вернуть мне сына. Ты согласился.
Гермес замахал руками.
-- Я соглашался попробовать! Да отвяжись ты. - он отцепил от себя хлопотавшую Ио, уже намеревавшуюся зашивать ему разбитую бровь.
-- Это чудовище надо найти. - вдруг решительно заявила Майя. - И убить. А то оно натворит дел.
Боги разом сникли. Обоих не прельщала перспектива новой встречи с зубастым уродцем из преисподней.
-- Чего застыли, как глухие? - цыкнула на них нимфа. - А ну живо в лес!
Аполлон поразился, как быстро их с Гермесом ветром сдуло. "Ну ладно вестник - она ему мать. А я-то что?" И все же вдали от грозной Майи казалось куда безопаснее. Хотя поиски дьяволенка, вызванного неумелой магией Трисмегиста, и не входили в планы Феба. Чего-чего, а этого добра ему не нужно.
-- Думаешь, он куда пошел? - Гермес размазал кулаком кровь по лбу.
-- И думать не хочу. - фыркнул лучник. - Я возвращаюсь домой.
-- А как же этот? - опешил вестник.
-- А никак. - вспылил Феб. Он знал, что поступает некрасиво. - Через пролив ему не перебраться. Значит остальные коровы Адмета в безопасности.
-- А мы? - взмолился Гермес. - Не оставляй меня одного!
-- Ты заварил эту кашу, -- зло бросил гипербореец, -- ты и расхлебывай. Не надо было таскать скот.
Гермес хотел что-то возразить, но в этот миг невдалеке за деревьями раздался адский треск ломаемых сучьев, удар чего-то тяжелого о землю, жалобный стук разбиваемых черепков и громоподобный победный гогот, сотрясший берег до самого основания.
Не сговариваясь, боги бросились за деревья. Их глазам открылась небольшая поляна, посреди которпой стоял мужчина громадного роста и зверской наружности. Не узнать его было трудно. С головы и плеч незнакомца свисала львиная шкура, выглядевшая так, словно мех котенка напялили на взрослого человека. Рука гиганта покоилась на суковатой палице, глубоко увязшей от удара в земле.
Это был Геракл, любимейший из смертных детей Геро. Первый среди далеко не равных ему героев. Слуга и исполнитель любой воли Триединой. Единственный человек, который позволял себе не замечать перемен на Олимпе и все еще отпихивать "отца богов" сандалией от двери, точно тот продолжал оставаться малышом-Загреем. "Величайшая заноза в заднице нового порядка," -- подумал Аполлон, задирая голову и с любопытством разглядывая лицо героя.
Тот ответил ему столь же недружелюбным взглядом.
-- Приветствую тебя, Геракл. Что случилось? - спросил солнечный лучник.
-- Привет, скарабей. Все катаешь свой навозный шарик? - рыкнул герой.
Феб поморщился. Он терпеть не мог, когда солнце называли навозным шариком. Но чего ожидать от мужчины, одержимого лунными приливами?
-- А ты все крушишь вокруг себя? - парировал гипербореец. Этого говорить не следовало.
-- Я-а-а? - взревел Геракл. - Ну-ка повтори!
Он впадал в бешенство ни с того ни с сего, на пустом месте. Может, кровь приливала к голове - у крупных людей это бывает. А может, от недостатка мозгов герой просто не знал, когда его задели, когда нет, и на всякий случай убивал "обидчика". Так он прикончил почти всех своих друзей и шатался по земле страшно одинокий.
-- Так что случилось? - встрял Гермес.
Хорошо, что Геракл столь же легко остывал, как и приходил в бешенство.
-- На меня набросилось какое-то отродье! - пожаловался он. - Прямо из кустов. Я вздремнул на солнышке, а оно как прыгнет! И зубами в шею.
В доказательство своих слов герой размотал львиную шкуру и показал у себя на горле две красных полукруглых отметины.
-- Ну я его и пришиб. - Геракл потянул из земли свою палицу, в ямке под которой лежали расплющенные черепки глиняной фигурки. - А что это?
-- Так, результат неудачного эксперимента, -- уклончиво ответил Геракл.
