Случай действительно был предельно загадочным. Никаких улик, отсутствуют
отпечатки пальцев. За неимением других версий происшедшего, следствие вынуждено
было согласиться со священником, что убийство «носит ритуальный характер и
стало следствием религиозной нетерпимости».
Это зверское преступление попало даже в столичные газеты. Отец Никодим
издал брошюру «Мученик Христа ради благочестивый прихожанин Олег С…», где художественно
изложил свою версию событий. «Лет через десять, если даст Бог дожить, мы будем
требовать у Священного Синода прославления Олега, – заявил он в интервью одному
известному журналу. – В наше время с канонизацией затягивать нельзя: мир очень
быстро стал вертеться. Уже известно два случая исцеления от тяжёлых болезней у
людей, прикоснувшихся к его святому телу, пока оно покоилось в морге во время
судмедэкспертизы». Брошюра быстро разошлась, и в скором времени перекладину
креста, окроплённую мученической кровью, верующие разобрали на щепки и унесли
по домам. А дощечку с надписью «Соискупитель Царя Иудейского» кто-то сжёг,
посчитав жестокой насмешкой сектантов над своей жертвой.
* * *
Трое членов преступной группировки стояли на отчитке. Им не пришло в голову
исповедовать своё деяние в таинстве Покаяния – они не считали совершённое
грехом. Они мало что понимали в православии, но верили, что Олег стал соискупителем
Христа. Они были правы. Наши мечты всегда сбываются, а желания исполняются, но
совсем не так, как думаем мы. Для спасения нашего Господь выворачивает всё
по-своему. Олег хотел стать соискупителем и стал им, но не ради себя, а ради
Христа. Все истинные христиане, как Симон Киринейский, помогают Господу нести
крест Его, а значит участвуют в деле Искупления. Почему не назвать их соучастниками
Христа – соискупителями? Разве это противоречит правилам словообразования в
русском языке?
Конец
НА ТОМ СВЕТЕ
Прелесть есть
повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков,
без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы — в прелести. Знание
этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть —
признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все
находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною. Истина есть
Господь наш Иисус Христос.
Святитель
Игнатий Брянчанинов, «О прелести»
Я был верующим человеком, православным христианином. Когда я умер, я,
как и следовало ожидать, не исчез. Я знал, что душа человека бессмертна. Я
взлетел над своим телом и подумал: как хорошо без телесных оков! Теперь я могу
носиться туда-сюда по воздуху, словно птица! Но тут же моё сознание пронзила
мысль: я – это я или моя душа? То, что я считал собой, лежало внизу мёртвое. А
у того, чем я был сейчас, не было видимых очертаний. Если у меня нет глаз,
тогда чем же я вижу? Если у меня нет мозга, чем же я думаю? Я испугался и
подумал, что я – это всё-таки не я, а моя душа. Потому что я – это душа вместе
с телом, а тело моё воскреснет только в день Страшного Суда.
Я ещё долго висел над своим мёртвым телом, а потом мне это надоело, и я
решил: чем бы я не был, надо что-то делать. Я помнил, что у меня в запасе всего
три дня, и решил не тратить их на то, чтобы наблюдать за своим трупом. Решив
непременно явиться к своим похоронам, я отправился посетить кое-какие места.
Сначала я заглянул в дом к своим родственникам: интересно было, чем они
занимаются. Но пролетев сквозь стену, я очутился в туалете и столкнулся со
своим братом, который тужился на унитазе. Брат страдал запорами. После этого
желание понаблюдать за родственниками сразу улетучилось, и я полетел на Афон.
Побывать на Святой Горе – моя давняя мечта. Но ничего интересного на Афоне не
обнаружилось, и я решил не терять времени и сгонять в Египет. Я хотел
посмотреть на святые места, но подумал, что там то же, что и на Афоне, и
завернул к пирамидам. После осмотра мумий у меня почему-то возникла мысль
навестить президента США. В Вашингтоне была ночь, и я застал президента в
постели с какой-то женщиной лет на тридцать моложе его за непристойным занятием.
Впрочем, не знаю, может быть, это была его жена, и тогда занятие было вполне
пристойным. Я навестил ещё нескольких известных политиков, потом заглянул к
папе римскому, плюнул ему в лицо и назвал еретиком. Жалко, он ничего не
почувствовал. Потом я слетал в Австралию: давным-давно хотел посмотреть на
сумчатых и утконоса в естественной среде обитания. Ещё немного попутешествовав
по Земле, я заглянул на орбитальную станцию к космонавтам. Потом слетал на Марс
и Венеру и уже собирался отправиться к какой-нибудь звезде, как вдруг
почувствовал, что моё время истекло.
