- Нет, я просто так, Татьян! Да и не мне, собственно, принадлежит инициатива. В общем, мальчик здесь есть один, сын нашего рентгенолога. Они тоже недавно сюда приехали, из Еревана, кажется. Говорят, скучает тоже. Ровесник твой почти - в восьмом классе. Мать его говорит: "Вот им познакомиться!" Ну, я и предложил тебе...
В теплые солнечные дни пляж был переполнен. Люди, уже почувствовавшие наступление осени, старались побольше влить в себя солнечного света, надышаться соленым воздухом так, чтобы хватило на всю зиму, и, конечно, побольше побыть с морем.
Море и в эти дни было разное.
Небо меняло цвета моря и облака, плывшие над ним. Горы меняли цвет моря и ветры. Но и не будь их - неба, солнца, облаков, гор, ветров, - море все равно не было бы одинаковым. На то оно и море.
На пляже работала женщина-художница. Не молодая, в шортах, с жилистыми, в синих прожилках, волосатыми ногами, и шляпе сомбреро на голове. Она выходила на пляж вчера, и толпа любопытных окружала ее. Она рисовала море какой-то чернильной краской, неприятно чернильной, хотя море было спокойное и синее и над ним светило солнце. Она вышла на пляж сегодня утром, и опять толпа купальщиков сгрудилась вокруг. Она рисовала море грязными оранжево-зелеными мазками, а море вместе с погодой хмурилось, и белело барашками, и накатывалось на пологий берег пенистыми волнами. Она вышла на пляж и сейчас, после обеда, когда людей почти не было. Море почернело, закиселило, забурлило, а на новом холсте у художницы появились бледно-голубые и желтые тона.
...После школы Таня всегда приходила на пляж. Вместе с Тошкой.
Тошка деловито колесил по гальке, обнюхивал каждый камушек, косился на шум прибоя, а потом, утомившись, ложился рядом с Таней и с мольбой поглядывал на нее: "Поведешь меня купаться или нет? Уж лучше бы ты сейчас одна. А я вечером, когда вернется он..."
Сейчас Тошка был растерян. Отца не было. А Таня пришла на пляж не одна - с Геворгом.
"Идти с этим человеком в воду или не идти?" - размышлял Тошка. Его смущало, что у человека гремит под боком музыка, чего никогда не было у хозяина. И потом то, что он чужой...
- А у нас в школе, по-моему, учителя хорошие, - говорила Таня. - Я, правда, мало их знаю, но мне нравится... Лучше, по-моему, когда сразу нравится в новой школе... А ребята как у вас?
- Что ребята! Подумаешь!
Он без конца крутил приемник. Из приемника вырывались звуки ревущие, стонущие, какие-то вопли и крики под несуразную музыку.
- Все ерунда! Ничего интересного! А знаешь "Бродягу"? - вдруг спросил он. - Так это сейчас самый модный танец на Западе - "Бродяга-твист". Хочешь, покажу? Это - блеск!
Он встал в позу, взвизгнул, завилял голыми ногами и запел рублеными фразами на мотив твиста:
По д-ди-к-ким степям З-забайкалья,
Гд-де золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Бр-ро-дя-г-га к Байкалу под-д-хо-д-дит,
Рыб-бац-кую лодку бер-р-рет,
Унылую песню заводит,
Про родину что-то поет.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Пойд-дем же, пойдем же, сын-н-но-чек,
Пойд-дем же в курень наш родной.
Жена там по мужу скучает
И плачут детишки гурьбой..."
Эх! А-ай! Эх!
Таня не раз видела твисты. Видела красивые и всякие. И "Бродягу", грустную песню, слышала не раз. Такого она еще не видела и не слышала!
- Отлично, правда? - Он спросил довольный, запыхавшийся, упал на гальку. - Вот это модерн!
- А по-моему...
Они познакомились вчера. Вернее, их познакомили, Тане очень понравилась мать Геворга. А сейчас она не знала, о чем говорить. Вдруг вспомнила - художница.
- А правда, смешно она рисует? Ты видел?
- Гениально! - сказал Геворг. - Талант! Море видит - море рисует. Горы увидит - горы рисует. Все увидит - все нарисует! За все деньги получит!
- А мне не нравится, - призналась Таня. - Как рисует она, не нравится...
- Но это ты зря! Модерн, милая! Его надо понимать!
Над горами появились облака - сначала легкие и воздушные, затем серые, с рваными краями. И море сразу же изменило краски - стало темнеть.
Цепляясь за лесистые вершины гор, облака опускались все ниже и ниже, захватывали ущелья и лощины, превращались в тяжелые, непроглядные тучи. Только горы, казалось, сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая пелена ползла от гор к морю.
