— Но так и не собрался вернуть?
— Кому? Его друг погиб, а насчет других наследников он не имел сведений. Самый факт, что Ван Гог не появлялся на черном рынке, говорит в пользу Фрэнклина Форреста. Он не пытался нажиться на чужом наследстве.
— И все равно мне непонятно, почему он за столько лет ни словом не обмолвился о картине, если, в самом деле привез ее с собой. Ведь тогда… — запнулась и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. — Боже мой, ну конечно! Как я сразу не догадалась! Он упоминал о каком-то особо ценном имуществе, которое хотел оставить нам с Джиллиан в наследство. Собирался все обговорить в письме, а письмо приложить к завещанию. Но когда после его смерти завещание вскрыли, никакого письма там не оказалось.
— Выкрадено.
— Кем? — с опаской спросила Алекс.
— Хороший вопрос. Примерно на десять миллионов.
Позже в тот же день Алекс постучала в дверь коттеджа. Отворив, Дункан заметил, что она плакала.
— Заходи, — пригласил он, тактично делая вид, что не замечает мокрых щек и покрасневших глаз. — Давай помогу снять пальто.
— Не нужно. Я не собираюсь долго здесь оставаться. — Алекс обхватила себя руками, словно боялась, что он насильно сорвет с нее одежду.
— Как дела? — спросил Дункан.
Более глупое начало разговора трудно было придумать. Весь ее вид говорил, что дела — хуже некуда.
— Если интересует, могу ответить. — Алекс прошла в жилую комнату и остановилась так, что неровное зеркало в спальне отразило ее в искаженном виде. — Дела на редкость хороши! Думаешь, приятно в тридцать лет вдруг узнать, что твой дедушка — вор?
Прикинув, Дункан согласился. Тридцать лет — это поздновато для подобных откровений.
— Да уж, неприятно. То есть я думаю, что неприятно. Лично я знал, что мой дед ворует чуть не с пеленок.
— Что?! — Алекс повернулась к нему с откровенным недоверием на лице. — Твой дед ворует?
— Вороват, от рождения и до смерти. — Дункан выудил из холодильника бутылку вина, не спеша откупорил и разлил по стаканам. — У нас отменное генеалогическое древо потомственных воров и разбойников. Прапрадед грабил на большой дороге и дограбился до того, что его вздернули. Часть родни живет в Австралии — потомки каторжан, попавших туда в корабельном трюме в кандалах. — Он подмигнул. — Не пугайся, в конце концов, они остепенились и занялись скотоводством.
— Думаешь, я поверю?
— Остепенились, но не все, — благодушно продолжал он. — К примеру, дядя Саймон так и остался черной овцой, каких у нас в родне целое стадо. Он скупает краденое. А вот я предпочел честно зарабатывать на жизнь и тем нарушил семейную традицию.
— А ваши женщины тоже воруют?
— Конечно, нет. Женщинам не положено.
— Представляю, как ты обогатил семейный бизнес! Они крадут ценности, прячут в условленном месте, и все, что тебе остается, — только их «разыскать». Признайся, так ты и прославился?
— Ничего подобного. У нас договоренность совсем другого рода: я не касаюсь семейного бизнеса и держу насчет него язык за зубами, а они снабжают меня информацией, которая может пригодиться в поисках. — Встретив выразительный взгляд, Дункан пожал плечами. — Мы не самое порочное семейство, бывает и хуже. Гораздо хуже.
Он припомнил, как относятся в семье к его стремлению соблюдать закон и порядок. «Ну, парень, доложу я тебе, скатился ты на самое дно, — не раз говаривал дядя Патрик. — Не думал я, что доживу до такого!»
— Ты рассказываешь, чтобы я не слишком расстраивалась!
— Правильно, но к тому же я говорю правду.
У нее вырвался странный звук, нечто среднее между смешком и всхлипыванием. Ее реакция несколько успокоила Дункана. По-прежнему оставаясь в пальто, она взяла бокал вина.
— Если дедушка, в самом деле имел отношение к этому пейзажу, я сделаю все, чтобы помочь тебе найти его. Чем скорее он попадет к законным наследникам, тем лучше.
Дункан спросил себя, какого черта не признался во всем много раньше. Неужели и правда думал, что она напару с дедом прятала краденое полотно? Женщина, неспособная забраться в дом даже в городе-призраке, где все брошено за ненадобностью?
— Значит, будем работать вместе.
Алекс откинулась в кресле — воплощение эротических фантазий, но никак не напарник по раскрытию преступления. Тем не менее, в поисках Ван Гога лучшего не найти.
