Уин перестала бороться, когда осознала тщетность сопротивления ему.
- Ты такой сильный, - еле слышно произнесла она слова, рождённые не для похвалы, а для проклятия. - Такой сильный…
- Да, - сказал Кев, уголком простыни нежно вытирая ей лицо. - Я жестокий и грубый, и ты всегда знала это, верно?
- Да, - прошептала она.
- И ты будешь делать так, как я говорю.
Он продолжал укачивать её на своей груди и дал ей воды.
Она сделала несколько болезненных глотков.
- Не могу, - сумела выговорить она, отворачивая лицо.
- Ещё, - настаивал он, снова прижимая чашку к её губам.
- Дай мне поспать, пожалуйста…
- После того, как ты ещё попьёшь.
Кев не сдался до тех пор, пока она со стоном не подчинилась. Укладывая её обратно на подушки, он позволил ей вздремнуть несколько минут, затем вернулся с бульоном, в котором был размочен ломтик тоста. Он заставил её съесть несколько ложек.
К этому времени Амелия проснулась и вошла в комнату Уин. Увидев открывшуюся картину - Уин, опирающуюся на руку Кева, в то время как тот кормил её, - Амелия лишь дважды быстро моргнула.
- Избавь меня от него, - хрипло сказала сестре Уин, голова её покоилась на плече Кева. - Он мучает меня.
- Ну, мы ведь всегда знали, что он изверг, - сказала Амелия рассудительным тоном, подходя к кровати. - Как ты посмел, Меррипен?… Войти в комнату к доверчивой девушке и накормить её тостом.
- Сыпь началась, - сказал Кев, отмечая шершавости, высыпавшие на горле и щеках Уин. Её шелковистая кожа стала сухой и красной. Он почувствовал как рука Амелии коснулась его спины и сжала его рубашку, как если бы она хваталась за него, чтобы сохранить равновесие.
Но голос Амелии был спокоен и твёрд:
- Я сделаю раствор содовой воды. Это должно успокоить воспалённую кожу, дорогая.
Кева захлестнула волна восхищения к Амелии. Независимо от того, какие несчастья вставали на её пути, она хотела справиться со всеми проблемами. Из всего семейства Хатауэй до сих пор она проявляла самый твёрдый характер. И всё же Уин должна была стать еще сильнее и даже упорней, чтобы пережить грядущие дни.
- Пока ты купаешь её, - сказал он Амелии, - я приведу доктора.
Не то, чтобы у него была какая-то вера в gadjo доктора, но это могло бы принести сёстрам душевное спокойствие. Кев также хотел посмотреть, как поживают Лео и Лора.
После того, как он перепоручил Уин заботам Амелии, Кев пошел в дом Диллардов. Но служанка, открывшая дверь, сказала ему, что Лео занят.
- Он там с мисс Лорой, - сказала служанка отрывисто, утирая лицо лоскутком ткани. - Она никого не узнаёт и почти без сознания. Она быстро угасает, сэр.
Кев почувствовал, как его коротко остриженные ногти впились в жёсткую кожу ладоней. Уин была более хрупкой, чем Лора Диллард, и гораздо миниатюрнее её. Если Лора сгорела так быстро, то казалось почти невозможным, что Уин в состоянии противостоять тому же самому заболеванию.
Его следующие мысли были о Лео, который не был ему братом по крови, но, конечно, был сородичем. Лео так сильно любил Лору Диллард, что не сможет принять её смерть рационально, если вообще сможет. Кев сильно беспокоился за него.
- Каково состояние мистера Хатауэя? - спросил Кев. - У него есть какие-нибудь признаки болезни?
- Нет, сэр. Я так не думаю. Я не знаю.
Но по тому как она отвела свои полные слёз глаза, Кев понял, что с Лео не всё в порядке. Он хотел бы увести Лео от бдения у постели умирающей прямо сейчас и уложить его в постель, чтобы сохранить его силы для грядущих дней. Но было бы жестоко лишить Лео последних часов с женщиной, которую он любил.
- Когда она отойдёт, - сказал Кев напрямик, - отошлите его домой. Но не позволяйте ему идти одному. Пусть кто-нибудь сопровождает его до самого порога коттеджа Хатауэев. Вы все поняли?
- Да, сэр.
Два дня спустя Лео пришел домой.
- Лора умерла, - сказал он и рухнул в бреду лихорадки и горя.
