А что касается наказаний, то лет эдак до трех Джинка вовсе не понимала самой идеи. Разве может быть такое, чтобы мне захотелось сделать ей что-то плохое?! Если даже мне случалось все-таки ее шлепнуть или одернуть поводком, она смотрела на меня снисходительно и чуть насмешливо: что, мол, рука сорвалась? Она считала это случайностью, в крайнем случае — ошибкой, которую, по благородству своему, легко прощала, не держа на меня зла. А я сдавалась, мгновенно забывая обо всех и всяческих педагогических соображениях. И только после одного случая, когда я рассвирепела по-настоящему (дело того стоило!) и хорошенько оттрепала ее за холку, она сообразила, как и за что наказывают собак. Чем и доказала мне — в очередной раз! — что собака реагирует на истинные наши эмоции, а никак не на внешнее их выражение. А попутно и научила меня воспитывать собак не плохо понятыми «методами дедушки Дурова» — поблажками да уступками, — а настоящим, действенным добром.
И до сих пор, вот уже много лет, мне не приходится, как с другими собаками, произносить укоризненное: «Джина, ты опять…». Она может сплоховать по незнанию, но никогда не повторяет своих проступков. Разве что драки с сестрой… но это не что иное, как затянувшийся воспитательный процесс. Это мне не хватает выдержки, чтобы позволить им «додраться» до логического конца.
Впрочем, то, что можно делать с кобелями, у сук чревато неприятностями. Собачьи дамы, независимо от породы и возраста, дерутся без объявления войны и без пощады — это связано с их наследственными видовыми особенностями. А мои девчонки, столетиями приспособленные к тому, чтобы брать зверя вмертвую, точно так же «охотятся» и друг на друга. И все же, хотя я стараюсь подходить к этому профессионально, их драки утомляют до крайности. Вспыхивают они даже без повода, стоит им перевозбудиться, скажем, от присутствия и наглого поведения третьей собаки. И только я, прикрикнув: «Следующая драка будет со мной!», могу охладить их боевой запал.
Сейчас уже очень трудно поверить, что Джи-Джи долгое время была не столько моей собакой, сколько Рольфиной. В нашей стае через это проходит вся молодежь, без исключения, и я не вмешиваюсь в их отношения, зная по опыту, как много дает детям общение с Вожаком, с великолепной, сильной и очень умной овчаркой.
Однако Джинка много дольше других относилась ко мне как к привходящему обстоятельству, своего рода элементу окружающей среды. Нет-нет, она и любила меня больше, чем кого-либо из семьи, и слушалась безотказно, и защиты от праведного негодования мужа искала у меня, и с щенячьими бедами своими она, наученная старшими, приходила ко мне и только ко мне. И о моей к ней любви она знала прекрасно. Но радости она во мне не искала. Я просто полагалась ей «по должности», будучи так же неотъемлема от нормальной собачьей жизни, как полная миска, как кров над головой, как уютное местечко. А радостей ей хватало в стае. Гордая и независимая, она благоволила принимать мою беззаветную любовь, словно бы все время давая мне понять, что обойтись без меня ей, в случае чего, совсем не так трудно. Вряд ли я сумею передать это ощущение словами. Вроде бы, все, как положено, по всем самым взыскательным меркам — моя собака, и ничья больше. Да только мне ли не знать, не чувствовать, что — не до конца!
А для меня она стала воплощением всей радости жизни — беспечная, игривая, подвижная и необычайно яркая во всех своих проявлениях. Девяносто третий год выдался для нашей семьи, как и для очень многих, весьма и весьма нелегким. И среди всей жизненной смуты, среди неисчислимых забот и сложностей быта, Джи сделалась для меня животворным огоньком, той самой Искоркой-в-Тумане, какой остается по сей день. Назвав ее так впервые из-за беленькой «звездочки» на темной спинке, за правой лопаткой, я не подозревала, что имя это обретет символический смысл.
Мужчины мои говорят, будто тогда их «держала» я. А меня «держала» Джинечка, крошечная собачка, совсем еще молоденькая. От одного взгляда на нее теплело на душе. Бамби моя обладает свойством успокаивать не хуже валерьянки, да только не спокойствие мне было тогда необходимо. Не могу не признаться: бывали минуты, когда не отчаяться, не пасть духом мне удавалось исключительно благодаря Джи-Джи.
