Симона выходит из отеля. Она в жакете. Пытается прошмыгнуть мимо хозяина.
Симона!
Симона идет дальше.
Ты что, с ума сошла? Ты почему не отвечаешь?
Симона убегает. Хозяин пожимает плечами, показывает на лоб.
Жорж. Что случилось с Симоной?
Хозяин (опять поворачиваясь к шоферам). Значит, вы отказываетесь выполнять мои приказания? Да?
Морис. Ничего подобного. Вот позавтракаем и поедем.
Хозяин. А фарфор?
Морис. Захватим. Если вы его погрузите.
Хозяин. Я?!
Морис. Да, вы. Ведь он ваш как будто?
Робер. Но только, Морис, мы не ручаемся, что доберемся до Бордо.
Морис. За что теперь можно ручаться?
Хозяин. Но ведь это же чудовищно! Вы знаете, что с вами случится, если вы здесь, перед лицом врага, откажетесь подчиниться? Я прикажу расстрелять вас на месте! Вот у этой стены.
С улицы входят родители Симоны.
Вам еще чего здесь надо?
Мадам Машар. Мсье Анри, мы пришли насчет нашей Симоны. Говорят, немцы скоро будут здесь, а вы уезжаете. Симона - еще девочка, и мсье Машар беспокоится насчет ее двадцати франков.
Хозяин. Она куда-то удрала. Должно быть, к дьяволу.
Жорж. Разве она не у вас, мадам Машар?
Мадам Машар. Нет, мсье Жорж.
Жорж. Странно.
Входит мэр с двумя полицейскими, за ними прячется Симона.
Хозяин. Ты очень кстати, Филипп! (С широким жестом.) Филипп, у меня тут бунт. Вмешайся.
Мэр. Анри, мадемуазель Машар сообщила мне, что ты хочешь угнать свои грузовики. Я намерен всеми средствами помешать этому беззаконию. Даже с помощью полиции. (Указывает на полицейских.)
Хозяин. Симона, ты позволила себе такую дерзость? Господа, я принял в свое заведение эту девчонку из жалости к ее семье!
Мадам Машар (трясет Симону). Что ты опять натворила?
Симона молчит.
Морис. Это я ее послал.
Хозяин. Ах так? И ты послушалась Мориса?
Мадам Машар. Симона! Как ты могла?
Симона. Я хотела помочь господину мэру, мама. Наши грузовики нужны людям.
Хозяин. Наши!
Симона (начинает сбиваться). Дороги к нашему Андре забиты... (Не может продолжать.) Пожалуйста, объясните вы, господин мэр.
Мэр. Анри, попытайся же наконец положить предел своему эгоизму! Девочка правильно сделала, что вызвала меня. В такое время, как сейчас, все наше достояние принадлежит Франции. Мои сыновья на фронте. Ее брат тоже. Ты видишь, даже наши сыновья не принадлежат нам!
Хозяин (вне себя). Значит, порядка больше нет! Собственность уже не существует, а? Почему ты не подаришь мой отель Машарам? Может быть, господа шоферы желают опустошить мой несгораемый шкаф? Но это же анархия! Я позволю себе напомнить вам, господин Шавэ, что моя мать училась в институте с женой префекта и телефон еще работает.
Мэр (сдаваясь). Анри! Я только исполняю свой долг.
Хозяин. Филипп, будь логичен. Ты говоришь о достоянии Франции. Разве мои запасы, мой ценный фарфоровый сервиз, мое столовое серебро - это не достояние Франции? Разве оно должно попасть в руки немцев? Ни одна кофейная чашка не должна попасть в руки врага. Ни один окорок. Ни одна коробка сардин. Куда приходит враг, должна быть пустыня, разве ты забыл об этом? Ты, наш мэр, сам должен был прийти ко мне и сказать: "Анри, твой долг - спасти свое имущество от немцев". На что я тебе, конечно, ответил бы: "Филипп, для этого мне нужны мои грузовики".
С улицы проникает шум толпы. С парадного хода слышны звонок и удары в дверь.
Что там такое? Жорж, пойди посмотри!
Жорж идет в отель.
А моему персоналу, который настолько забыл свой долг, что бросает мое имущество, ты должен сказать (шоферам): "Господа! Я обращаюсь к вам как к французам. Укладывайте сервиз".
Жорж (возвращаясь). Там целая толпа из спортивного клуба, мсье Анри. Они услышали, что грузовики отправляются. Они очень взволнованы и хотят говорить с господином мэром.
Хозяин (побледнев). Ну вот тебе, Филипп. Это все Симона! Жорж, скорей! Запирай ворота!
Жорж идет к воротам.
Живо-живо! Беги же! Это результат агитации против моих продовольственных пакетов. Чернь... (Полицейским.) Делайте что-нибудь! Немедленно! Филипп, ты должен вызвать по телефону подкрепление. Ты обязан для меня это сделать! Они меня изобьют! Филипп! Помоги мне, прошу тебя, Филипп!
