Ночь была, вероятно, холодная, так как молодая женщина ощущала все время озноб. Хотелось подойти возможно скорее поближе к кострам и погреть около них свое озябшее обнаженное тело. Ведьма оттолкнула от себя чью-то ледяную, скользкую руку, пытавшуюся обнять ее стан, и обронила обладателю этой руки, лягушечьей морде с выкаченными от удивления, а может, и от страсти, глазами и торчащими, как у кошки, усами:
— Пошел прочь! Так тебя и этак!.. И без твоих лап холодно, слякоть ты поганая!
Лягушечья морда, однако, не отставала и, вероятно, желая показать свою ловкость и гибкость, стала кувыркаться и ходить колесом поперек дороги рассерженной Аниски. Сбоку подскочил другой, пузатенький, небольшого роста человечек с полукозлиным лицом, в мужицких рваных чоботах и крепко схватил ведьму за левую руку.
— К Самому идешь, красавица? Так я тебя провожу, чтобы другие не обидели…
Запах от него шел нестерпимый, но вступать в драку Аниске не хотелось, тем более что ее кавалер с козлиным сплюснутым носом и бородою весело перекликался гнусливым голосом с мелькавшими здесь и там товарищами, которые ему явно сочувствовали. Хотя ведьм явилось на праздник значительно больше, чем чертей, но так как дружбы между первыми особой не наблюдалось, то и надеяться на помощь с их стороны не приходилось.
Увидев при зареве близкого уже, без треска и дыма горевшего костра, знакомый красный кунтуш Огненного Змея, Аниска даже обрадовалась и не своим голосом стала звать его на помощь:
— Змеюшка! Да иди ты сюда! Я тебя ищу, ищу, а этот бездельник (так его и этак!) проходу не дает!
Аниска знала, что чем больше сквернословить в таком месте, тем лучше.
Змей услышал отчаянный призыв знакомой колдуньи и поспешил к ней на помощь.
— Отвяжись, охальник! Видишь: кум идет, — сказала Аниска продолжавшему сжимать ее левую руку Козлу в сапогах.
— Как со мной покумишься, так и я тебе кумом буду, — невозмутимо ответил тот. — А ежели твой красный мне мешать будет, я его и на рога подыму!
Сняв с головы рваный картуз, спутник Аниска обнаружил небольшие, но довольно острые рога. Рога эти недвусмысленно наклонились навстречу подходившему Змею.
Тот заметил движение козлоподобного нечистого, но, делая вид, что не обращает на него никакого внимания, весело закричал молодой ведьме:
— А, Аниска, приплелась-таки, толстозадая!.. Колбасу никак с водкой несешь? Дело!.. Да и козла с собой привела! Это и совсем хорошо! А то наши кухаря жалуются, что козлятины к ужину не хватает. Как раз одну ногу и часть от спины зажарить можно будет… А ты не бойся, приятель! Мы тебе другую ногу, хотя бы лягушечью или собачью, приставим… Эй, вы, кухари, бегите сюда!
Змей свистнул в кулак так громко, что Аниска даже закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, перед нею стоял только покатывавшийся со смеху Змей. Скверно пахнущего полукозла и след простыл.
Только мимо Аниски прошмыгнул какой-то болотный, крупный бесенок, примеряя на голову потерянный Козлом при поспешном исчезновении чобот.
— Идем, — сказал Змей. — Сегодня ужин хороший будет. Небось голодна? — продолжал он, любезно щупая на ходу живот своей спутницы. — Колбасу с водкой не забудь Самому у копыт положить, когда поклон класть ему будешь, а не то старухе отдай, которая в черном возле стоит… Он так водке обрадуется, что и спрашивать тебя про дела твои не станет… Не забудь тоже поцеловать боженьку в хвостик, — прибавил он. — Ты так давно здесь не была, что, чай, все порядки забыла…
То обгоняя других, то сами перегоняемые отовсюду стекавшимися на праздник ведьмами и нечистыми, Аниска и спутник ее прошли через вторую цепь ярко пылавших огней. Тут было заметно теплее. Змей подвел свою подругу к высокому креслу, не то из ярко начищенной меди, не то из червонного золота. Около этого подобия трона опять было холодно. Поставив ноги на маленькую красную скамейку, там сидел Некто, большой, недовольно сопящий, крылатый и черный. Синеватый огонек между больших загнутых рогов освещал полузвериный надменный лик с острыми, блестящими, темными, пронизывающими глазами.
Став на колени, левой рукой показала Аниска Сидящему кукиш, а правою повергла к поросшим густою черною шерстью ногам Хозяина праздника бутылку водки и колбасу.
