— Нет, лишил бы, — возразила Эйлунд. — Он сделал бы это из вредности, дабы скорбело о нем безутешное человечество. Нет, спасибо, — остановила она Вимси, когда тот хотел помочь ей с чайником. — Я вполне способна донести шесть пинт воды без посторонней помощи.
— Опять меня поставили на место! — сокрушенно вздохнул Вимси.
— Эйлунд не признает общепринятые правила вежливого поведения между мужчинами и женщинами, — объяснила Марджори.
— Прекрасно, — добродушно ответил Вимси. — Я готов превратиться в пассивное украшение. Мисс Мариотт, а у вас есть идеи относительно того, почему этой хитрой лисе, этому чересчур гладкому нотариусу могло понадобиться избавиться от своего кузена?
— Абсолютно никаких. Я просто опираюсь на правило старика Шерлока Холмса: когда вы отбросили все невозможное, то оставшееся в результате, каким бы невероятным оно не казалось, должно быть истиной.
— Дюпен высказал эту мысль еще до Шерлока. Я готов принять ваш вывод, но в данном случае вынужден поставить под сомнение мотивы. Спасибо, сахара не надо.
— А я считала, что всем мужчинам нравится превращать свой кофе в сироп.
— Да, но ведь я — человек очень необычный. Разве вы еще этого не заметили?
— У меня было слишком мало времени на наблюдения, но готова засчитать кофе в вашу пользу.
— Огромное вам спасибо. Послушайте… Вы не могли бы мне сказать, как мисс Вэйн приняла известие об убийстве?
— Ну… — Сильвия на минуту задумалась. — Когда он умер, она, конечно, расстроилась…
— Она была удивлена, — вмешалась мисс Прайс, — но, по-моему, была рада, что избавилась от него. И неудивительно. Эгоистичное животное! Он сосал из нее соки, использовал ее, нещадно пилил в течение целого года — а под конец еще и оскорбил! Алчный честолюбец, он не отпустил бы ее! Достойный представитель вашего пола! Она была рада, Сильвия — и что толку это отрицать?
— Да, наверное. Для нее было облегчением знать, что с ним покончено. Но в тот момент она не знала, что он умер не своей смертью.
— Да. Убийство все испортило — если это было убийством, во что лично я не верю. Филипп Бойс все время старался быть жертвой, и ужасно досадно, что в конце концов ему это все-таки удалось. Я считаю, что именно ради этого он и покончил с собой.
— Люди и в самом деле совершают подобное, — задумчиво проговорил Вимси. — Но доказать это трудно. Я хочу сказать, что присяжные всегда более склонны поверить в какой-нибудь понятный мотив, например — финансовый. Но я никак не могу найти в этом деле деньги! Эйлунд рассмеялась.
— Да, особых денег там не было, если не считать тех, что зарабатывала Харриет. Глупые читатели не ценили Фила Бойса. Знаете, он ведь не мог ей этого простить.
— Разве эти деньги не приходились кстати?
— Конечно, приходились, но он все равно был недоволен. Ей следовало бы помогать ему в работе, а не зарабатывать на жизнь им обоим своей собственной «никчемной писаниной». Но таковы мужчины.
— Похоже, вы о нас очень невысокого мнения!
— Мне встречалось слишком много таких нахлебников, — сказала Эйлунд Прайс, — и слишком много слюнтяев, кто требовал постоянного «внимания и понимания». Но, конечно, женщины ничуть не лучше, иначе они с этим не стали бы мириться. Слава Богу, я никогда ни у кого ничего не брала и ничего не давала взаймы — не считая женщин, а они всегда возвращают.
— Люди, которые усердно работают, обычно возвращают долги, — заметил Вимси, — за исключением гениев.
— С гениальными женщинами никто не нянчится, — мрачно возразила мисс Прайс, — и они этого и не ждут.
— Не слишком ли мы отклонились от темы? — спросила Марджори.
— Нет, — ответил Вимси, — я получаю некое освещение центральных фигур дела — тех, кого журналисты обычно называют героями.
Где-то за дверью зазвонил телефон, и Эйлунд Прайс ушла, чтобы ответить.
— Эйлунд настроена против всех мужчин, — сказала Сильвия, — но она — человек очень надежный.
Вимси кивнул.
— Но относительно Фила она ошибается. Она, естественно, терпеть его не могла, и поэтому склонна думать…
— Это вас, лорд Питер, — объявила вернувшаяся Эйлунд. — Бегите скорее — вы разоблачены. Вас разыскивает Скотланд-Ярд.
