— Но вы должны признать, что большинство людей обеспокоились бы, найдя одну человеческую кость, не говоря уже о двух, — сказала Кендалл, удивляясь тому, что она защищает Эйдана Флинна.
Хэл отхлебнул пива.
— Но только не здесь. Не здесь. Кости у нас валяются повсюду. — Он печально покачал головой.
Кендалл ласково погладила его по руке.
— Я знаю. Но это не значит, что не нужно больше расследовать преступления.
Хэл расправил плечи.
— Конечно нет. Я хороший коп, и я знаю свое дело. Я надеюсь, что этот парень понимает, насколько мы сейчас завалены работой. Я не могу все бросить и возиться с его костями.
— Да, он любого достанет, — согласилась Кендалл.
Прикончив второй бокал, она взялась за третий, чего с ней никогда не бывало.
— Ну что, Хэл, — сказал Мейсон, — идете с нами слушать Винни?
— Я попозже, — ответил Хэл и подмигнул Кендалл, — а то Брэд подумает, что я сбегаю. Не хочу его обижать.
— Правильно, — одобрила она.
К собственному удивлению, она допила и третье пиво. В этот вечер она пила его как успокаивающее. Но, встав со стула, обнаружила, что мир вокруг покачивается. Проклятье, она все-таки напилась.
Она всеми силами пыталась не выдать своего состояния, держась безупречно прямо и ровно.
— Ладно, Мейсон. Идем, пока там все столики не заняли. Хэл, увидимся там.
Впрочем, у нее не было уверенности, что Хэлу удастся улизнуть, потому что Брэд предусмотрительно приглушил свою консервированную музыку и, наверное, слышал, о чем они говорили. Это был единственный бар на Бурбон-стрит, где собеседники действительно слышали друг друга.
Послушать Винни собралось много народу, но Мейсон приметил один пустой столик впереди у сцены. Когда Кендалл начала пробираться между танцующими и другими столиками, она заметила, что Винни смотрит на нее. Он широко улыбнулся ей. Она была рада, что Мейсон вытащил ее сюда, вопреки всем перипетиям дня.
Она тоже улыбнулась Винни и помахала рукой. Добравшись до столика, она села и откинулась на спинку стула, готовясь наслаждаться музыкой. Минуту спустя к ней присоединился Мейсон, неся новые три пива. Видимо, во всех барах таким образом привечали ранних посетителей.
— Еще три я не выпью, — сказала она Мейсону.
— Ты и про первые три так говорила! — напомнил он, перекрикивая музыку.
И правда. Она подняла первую бутылку.
— Спасибо, что вытащил меня сюда.
— Я очень рад, что тебе нравится. Я часто сюда прихожу.
— Слишком много выпивки.
— Да, мисс! Но вообще-то я всегда пью три содовых по цене одной. Большой трезвенник, однако.
— Но не сегодня.
— Сегодня я пытаюсь не отставать от вас, мисс!
Она скорчила гримасу. В этот момент подошла официантка, и Мейсон заказал большие порции куриных крылышек и картофеля фри. Когда заказ принесли, Кендалл принялась за крылышки, думая, что еда поможет ей протрезветь.
Неподалеку стоял пожилой цветной человек, один из постоянных посетителей. Он с улыбкой помахал ей рукой и снова стал смотреть на сцену.
Она дала себе слово, что в другой раз, когда она будет трезвой, она подойдет и представится ему, раз они так часто встречаются. За это она и любила Новый Орлеан — за его полный интернационал, частью которого был и он — белый, черный и еще какой-то. Может быть, в нем было что-то азиатское или индийское.
В перерыве Винни подошел и сел к ним за столик.
— Эй, а вчера ты меня бросила, — подмигнул он Кендалл. — А она пьяная, — повернулся он к Мейсону.
— Знаю, — ответил тот, смеясь.
— Нет, она не пьяная, — возразила Кендалл.
— Неплохо идут дела в этом заведении, — заметил Мейсон, — особенно для начала недели.
— Ага. Нам повезло — мы получили бесплатную рекламу. Этот парень Джереми Флинн, один из братьев, что приехали на твою плантацию, Кендалл, пропихивает нас в участники своего благотворительного джем-сейшена.
— Это не моя плантация, — снова возразила Кендалл.
— Ну, не важно, — отмахнулся Винни. — Он с нами сыграет после перерыва.
— Если он будет играть, то как я услышу новую песню? — возмутилась Кендалл. Ее хорошее настроение вдруг куда-то испарилось. Джереми Флинн не сделал ей ничего плохого. Его старший брат — вот к кому она не питала симпатий. «Ты себе этого не позволяешь», — шепнул ей тоненький голосок.
