— Это были исключительные обстоятельства, — я старалась говорить спокойно. Любопытно, Бертрам очень старался использовать свои аргументы против себя же. — Кто-нибудь был обвинен в нападении на миссис Уилсон?
— Весь дом находится под подозрением. Это невыносимо!
— Не вы и не Рори. И, конечно, не дамы?
— Фигура была не особенно высокой и достаточно стройной
— Что исключает вашего брата, — сказала я с улыбкой.
— Я не думаю, что полиция серьезно отнеслась к моему описанию, — мрачно сказал г-н Бертрам. — Не то, чтобы кто-то из нас видел что-то определенное.
— Но… — я начала, затем остановилась. — Но вы и Рори стояли близко к этому человеку. Разве вы не видели цвет глаз, волос или что-то еще?
— Сержант Дэвис сказал мне, что никто не смог сообщить ему какие-либо конкретные детали.
Я нахмурилась.
— Вы знаете что-нибудь, Эфимия?
Это был момент, когда раньше я бы поделилась с мистером Бертрамом, что видела цвет глаз нападавшего. Сейчас у меня была возможность передать ему мой разговор с доктором Симпсоном. Я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы рассказать: их семейный врач подозревал, что его отец (которого, правда, у него не было причин любить) имел ребенка от экономки.
— Видите ли, — начала я. Я сглотнула. По многим причинам — не в последнюю очередь из-за наших собственных необычных, хотя и невинных отношений — мне было трудно найти слова.
Мистер Бертрам подался вперед. — Да, Эфимия?
Предупреждения сержанта Дэвиса и Рори прозвучали в моей голове. Тем не менее я была готова сказать ему правду.
— Понимаете…
Его глаза горели от предвкушения, ожидая, что я раскрою тайну или по крайней мере, предложу первый ключ. Я колебалась. Здесь таилось так много опасности для всех нас, и я не была уверена, насколько хорошо он это понял.
— Должен ли я позвать мисс Уилтон? Это то, что она должна знать?
Я испытала серьезное искушение поделиться с ним мыслями о его новой подруге. Бог знает, мистер Бертрам и я много раз спорили, но он всегда стоял в моем углу, а я — в его. Но наши неортодоксальные отношения изменились с появлением на сцене мисс Уилтон.
Я приняла решение.
— Эфимия, вы что-нибудь знаете? Вы должны сказать мне.
— Видите ли, сэр, как я сказала мисс Уилтон, я вообще ничего не знаю.
Мистер Бертрам откинулся назад с тяжелым вздохом. — Я думал, что если бы кто-нибудь что-нибудь заметил, то это были бы вы. Полагаю, мисс Уилтон была права.
— Права?
— Она сказала, что я был глуп, возлагая столько надежд на ваши плечи.
У меня сразу же появилось сильное побуждение признаться не только в том, что я знала, но и во всем, что подозревала. Слава богу, обучение моей матери оказалось лучше, чем она когда-либо надеялась. Я удержала язык за зубами.
— Я беспокоюсь, правильно ли для нас оставаться в доме, — сказал г-н Бертрам. — Мне не нравится риск. Я думал о том, чтобы уехать на некоторое время.
— Конечно, сэр, если это то, что вы считаете нужным, — холодно ответила я. Я не привыкла считать мистера Бертрама трусом.
— Сердце мисс Уилтон может не справиться с другим шоком так скоро. А ваша печально известная тенденция вмешиваться, несомненно, подвергает вас опасности. — Мистер Бертрам встал и начал шагать. — Другого ответа нет, мне придется забрать вас обеих. Как вы думаете, вы могли бы выступить в качестве компаньонки леди, Эфимия? Вы очень молоды, но если я возьму вас с собой, это может успокоить сплетни.
Я смотрела на него, как если бы он заговорил по-китайски. — Вы не можете говорить всерьез, сэр, — наконец мне удалось выдохнуть.
— Вы полагаете, это будет выглядеть подозрительно? — Мистер Бертрам повернулся ко мне лицом, чтобы ободряюще улыбнуться. — Я все продумал. Конечно, я сообщу полиции, куда мы едем, но потребую, чтобы они держали это в секрете. И я уверен, что никто не угадает цель нашей поездки.
Мужчина почти обнимал себя от радости. — Вы были ранены в нападении, сэр? Он вас тоже ударил?
Мистер Бертрам громко засмеялся. — Нет, нет, Эфимия. Вы не единственная, кто может придумать хитрый план. Я решил помочь мисс Уилтон с ее следующей статьей.
— Ее колонкой сплетен?
