Второй борец доходил первому до подмышек и был абсолютно лыс. Он регулярно вспрыгивал на канаты и исправно колотил оттуда обезьяновампира ногами в челюсть. Тот продолжал реветь, отмахиваясь от соперника, как от мухи.
– Какой кофе тебе взять? – спросил Розовски, когда они сели за столик.
– Капучино.
Он заказал Яэль капучино, себе взял турецкий, двойной крепости. Хозяин быстро принес заказ и помчался досматривать турнир. Судя по всему, он болел за муху.
– Ну что? – спросил Розовски. – Как дела? Вот уж не думал, что ты до сих пор ходишь сюда. Не обижайся, но в твоем возрасте… – он не договорил, чуть покачал головой.
Яэль махнула рукой.
– Все нормально, я не обижаюсь. Мне уже сорок… почти. Конечно, на меня уже и не смотрят. Много молодых, – она помешала в бокале длинной ложечкой. – Такое впечатление, что хожу сюда по привычке. Знаешь, как бывает?
– Да, эта проблема есть везде. Даже в кнесете, – заметил Натаниэль. – Может, стоило бы завязать?
– Да ну, что ты! Куда я пойду? Кому нужна? – Яэль невесело усмехнулась. – Как застряла здесь, на станции, так и… – она не договорила.
Розовски сочувственно хмыкнул.
– Нет, сейчас стало получше, – сказала Яэль. – Сейчас много туристов из Иордании. Голодные, как… – она не нашла сравнения, засмеялась. – Знаешь старого Дова?
– Который торговал порнографией? Он еще жив?
– Что с ним сделается? Так иорданцы у него, когда в первый раз приехали, скупили все. Все, представляешь! Он впервые в жизни уходил домой налегке. Ни одного журнала, ни одной кассеты. Теперь он ждет каждого их приезда, как праздника.
Розовски захохотал.
– Ну и ну, – сказал он. – А профессора-экономисты всерьез утверждают, что мирный договор с Иорданией не дает израильской экономике ровным счетом ничего. Они, оказывается, не те сферы хозяйственной жизни исследовали. Им бы сюда прийти.
Яэль допила кофе, посмотрела на часы.
– Торопишься? – спросил Натаниэль.
– Да, пора. Работа, – она улыбнулась. – А тебя, я вижу, не очень тянет домой?
Розовски пожал плечами.
– Нет, почему же… Вот, допью кофе и пойду. Книжку почитаю, телевизор посмотрю. Нормально.
– Ты что – так и не женился вторично? – сочувственно спросила Яэль.
– Нет, а что?
– Послушай… – на лице Яэль появилось сосредоточенное выражение. – У меня есть подруга…
Натаниэль поперхнулся кофе.
– Нет, ты не подумай, – поспешно сказала Яэль. – Она не такая, как я. Просто живем рядом, она иногда моего Офира смотрит. Очень приличная женщина, разведенная. Симпатичная. А?
– Спасибо, девочка, – серьезно сказал Розовски. – Я подумаю. И обязательно скажу.
– Ну, пока.
Она вдруг наклонилась и поцеловала детектива в щеку.
«Странную мы представляли пару, – подумал Розовски, проводив ее взглядом. – Старая проститутка и вышедший в тираж полицейский. Прямо, как в кино.
На экране вовсю веселилась компания Игаля Шилона, прикалываясь к ни в чем неповинным случайным прохожим. Когда Розовски включил программу «Фисфусим», они как раз отвлекли внимание строгой чопорной старушки дурацким вопросом, и, пока старушка добросовестно пыталась ответить, заменили карликового шпица на ее поводке здоровенным мастифом. Складчатая морда великана выражала типично еврейскую мировую скорбь. Телехулиганы мгновенно испарились, старушка, бросив взгляд на преобразившуюся собаку, обратилась в соляной столб и, похоже, мастифу ее стало жалко. Он неторопливо подошел к обалдевшей собаковладелице и лениво лизнул ее в нос. От этого старушка очнулась и заверещала невероятно громким голосом.
Натаниэль с внезапно пробудившимся интересом ждал развязки. Вообще, это была единственная программа, которую он смотрел без внутреннего протеста. Но досмотреть ему не удалось. Как всегда, в самую неподходящую минуту зазвонил телефон. Он попытался дотянуться до аппарата, но для этого ему пришлось встать и отвернуться от экрана.
– Алло?
Длинный гудок. Розовски с неприятным интересом посмотрел на трубку. Но звонки продолжались. Тут он сообразил, что звонит не домашний телефон, а сотовый. Обругав себя за тупость, а неизвестного – за нахальство, Натаниэль поднес аппарат к уху.
– Натан? Это ты? Ты еще на работе?
