– Вызовите доктора! – не оборачиваясь, приказал Аллейн. – Как его там… Электона.
Фокс пробурчал:
– Я позвоню с другого телефона.
Он осторожно положил трубку на рычаг и вышел в коридор.
Мистер Пириод был жив. Наклонившись, Аллейн услышал его дыхание: легкий всхрапывающий звук. Пульс почти не прощупывался.
Вернулся Фокс:
– Доктор выехал. Обыскать сад?
– Да. Пириода лучше не трогать. А я посмотрю внутри.
В доме было тихо и безлюдно. Аллейн переходил из зала в зал, открывая и закрывая двери и чувствуя запах давно обжитых помещений. Он напряженно вглядывался и вслушивался, но не замечал ничего особенного. У миссис Митчел крепко пахло горячими бигуди, у Альфреда – сапожной ваксой. Комната мистера Пириода благоухала мастикой и лосьоном для волос, а в спальне мистера Картелла стоял аромат свежих полотенец и мыла. Везде все было в полном порядке.
Аллейн вернулся в библиотеку почти одновременно с Фоксом.
– Ничего, – доложил инспектор. – И никого.
– А вот и оружие, – заметил Аллейн.
Это было бронзовое пресс-папье в форме рыбы, которое Дезире подарила мистеру Пириоду. Оно лежало на ковре рядом с его обвисшей рукой.
– Я вызову наших ребят, – предложил Фокс. – Они в пабе. А вот и доктор.
Электон вошел в комнату с видом человека, терпением которого злоупотребляют.
– Ну, что тут еще стряслось? – спросил он и направился прямо к пациенту.
Аллейн подождал, пока доктор закончит осмотр.
– Короче, так, – сказал Электон. – У него сильное сотрясение мозга. Не думаю, что есть серьезные черепные травмы. Полдюйма вправо или влево, и все могло кончиться иначе. Лучше его куда-нибудь перенести. Где этот малый, как его там… Альфред, кажется?
– На приходском собрании, – ответил Аллейн. – Мы можем принести матрац. Как насчет дивана в гостиной?
– Сойдет. Это лучше, чем тащить его на руках через весь дом.
Аллейн и Фокс перенесли мистера Пириода в гостиную и положили на диван. Доктор Электон придерживал пострадавшего за голову.
– Он сможет говорить? – спросил Аллейн.
– Может быть. А может быть, и нет. Я знаю не больше вашего. Хорошо бы доставить его в больницу. Я могу найти сиделку. Что с ним случилось?
– Кто-то оглоушил его бронзовым пресс-папье. Вам надо на него взглянуть. Только старайтесь ничего не трогать без крайней необходимости. Фокс вам все покажет. Я останусь здесь. Если что-то изменится, я вас позову.
– Попытка убийства? – спросил доктор Электон.
– Похоже на то.
– Так-так, – покачал головой доктор и вместе с Фоксом вышел из комнаты.
Аллейн пододвинул стул и стал смотреть на мистера Пириода.
Глаза у того были чуть приоткрыты, дыхание, по-прежнему хриплое и трудное, стало немного ровнее. Аллейн услышал, как доктор Электон говорит по телефону.
В дверь позвонили. Приехали ребята, подумал суперинтендант. Фокс разберется.
Мистер Пириод открыл глаза и тускло уставился куда-то в пустоту.
– Все хорошо, – наклонившись к нему, сказал Аллейн.
В комнату вернулся доктор Электон:
– Да, это пресс-папье, на нем следы крови. – Он подошел к дивану и взял мистера Пириода за руку. – Не волнуйтесь, с вами все в порядке.
Губы вяло шевельнулись. Послышался какой-то неопределенный звук, потом свистящий шепот:
– Это все песня.
– Песня? Какая песня? – спросил суперинтендант.
– У него сильное сотрясение, Аллейн.
– Какая песня?
– Надо сказать Аллейну. Он свистел. Плохие манеры. За обедом.
– Какая песня?
– Не мог… выбросить из головы, – жалобно прохрипел мистер Пириод. – Так глупо. Я не прочь. Глупость. Я узнал. Сразу. – Шепот угас, и какое-то время губы шевелились беззвучно. Потом обычный голос мистера Пириода, очень четкий и ясный, спокойно произнес: – Могу я поговорить с суперинтендантом Аллейном?
– Да. Аллейн слушает.
– Я должен вам сказать. Этот свист. Я его узнал. Прошлой ночью. На лужайке. Мне не следовало… но чувство долга…
Наступило долгое молчание. Аллейн и доктор Электон обменялись взглядами.
– Я не прочь, – прохрипел голос. – Как вульгарно.
Глаза закрылись.
– На то, чтобы он пришел в себя, может уйти несколько часов, Аллейн.
– Он что-нибудь тогда вспомнит?
– Может быть, все, вплоть до момента удара. Если нет серьезных повреждений мозга. – Доктор Электон склонился над пациентом. – Кровь течет. Надо наложить пару швов. Где мой саквояж? – Доктор вышел.
