– Тогда почему?
– В основном из-за Моппет и Леонарда. Леонард – просто чудовище.
– Чудовище какого рода? Битник? Ботаник? Хам? Пройдоха? Просто неприятный тип?
– Все, кроме битника. Наоборот, разодет в пух и прах и благоухает парфюмом.
– Странный гость для мистера Пириода. Да и для мистера Картелла, наверно, тоже?
– Конечно. Леонард и Моппет сами напросились. Или, может быть, Моппет надавила на бедную мисс Картелл и та упросила Дезире их пригласить.
– Почему «бедную»?
– Разве я сказала «бедную»? – удивилась Николя. – Наверно, потому, что иногда она кажется мне такой уязвимой…
– Продолжайте.
– Ну, в общем… по-моему, это одна из тех неловких женщин, которые выглядят высокомерными и часто ведут себя шумно и бесцеремонно только для того, чтобы скрыть свою застенчивость. Думаю, она пыталась избавиться от одиночества, излив всю свою любовь на Моппет. И вот что за это получила, бедняжка!
– «Почет тебе, о мудрый судия»[60], – пробормотал Аллейн, и Николя подумала, что он над ней потешается.
– А вы не помните, о чем говорилось за столом?
– За обедом речь шла о Пикси: мисс Картелл назвала ее дворнягой, и мистера Картелла это рассердило. Потом о какой-то машине, которую Леонард видел в местном гараже… точно не помню…
– Про машину мы знаем. Что дальше?
– Еще говорили на любимую тему мистера Пириода: родовитость, голубая кровь, «положение обязывает» и все такое. Я уверена, он не пытался уколоть Леонарда и Моппет, но выглядело это именно так. Потом мистер Картелл рассказал о каком-то человеке, который подделал записи о крещении в приходской церкви, чтобы выдать себя за аристократа, каковым на самом деле не являлся. Это тоже не привело никого в восторг, хотя Леонард проявил интерес. Дальше была сцена с Пикси и история с портсигаром.
Она подробно рассказала о том, что случилось.
– Сколько событий за один день. А что происходило до обеда? Например, с молодым Бантлингом? Как он себя вел? Они ладили с его старшим отчимом?
Николя вдруг заметила стоявшую в доме тишину. В гостиной мистера Пириода, которую на время предоставили в распоряжение Аллейна, не было слышно ни звука. У стены стояла завернутая в бумагу акварель, написанная Котмэном. Безупречные кресла и шторы торжественно покоились на своих местах. В окне виднелась аллея, по которой накануне рассерженно шагал Эндрю, размахивая шляпой. А где-то там наверху, в той комнате, где вчера утром раздавался возмущенный голос Эндрю, лежал мертвый мистер Картелл.
– В чем дело? – поторопил ее Аллейн.
– Ни в чем. Эндрю не остался на обед. Уехал в Бэйнсхолм.
– Но вы приехали сюда вместе с ним со станции?
– Да.
– И он оставался в доме до тех пор, пока его не забрали мать и второй отчим?
– Да. Хотя…
– Что?
– Эндрю ненадолго выходил. Я видела, как он шел по аллее.
– Чем он занимался, пока был здесь?
– Кажется, беседовал с мистером Картеллом. Мистер Картелл – его опекун и распорядитель наследства. Вместе с мистером Пириодом.
– Думаете, это был деловой визит?
– Что-то вроде того. Эндрю говорил с обоими.
– Вы знаете, о чем шла речь?
Николя показалось, что она слышит стук собственного сердца.
– Знаете? – повторил Аллейн.
– Только в общих чертах. Он вам сам расскажет.
– Вы думаете?
– Почему бы нет?
– А вам он об этом говорил?
– Немного. Но… это личная информация. В каком-то смысле.
– Чего вы боитесь, Николя? – мягко спросил Аллейн.
– Я не боюсь. Просто… все произошло так неожиданно. Наверно, я еще не оправилась от шока.
– Ну да, конечно. Это бывает. – Он встал из-за стола и взглянул на нее с высоты своего роста. – Как говорила моя тетя своему коту: «Я могу понять мотивы и могу принять последствия; единственное, чего я не выношу, – это бессмысленные прелюдии!» Жаль, что она не работала в уголовном розыске.
– Что это значит?
– То, что не надо бежать впереди телеги. И уж тем более – хитрить и кого-то выгораживать. От этого никому не будет пользы. Меньше всего – вашему молодому человеку.
– Он не мой молодой человек. Мы только вчера познакомились.
– Чума распространяется очень быстро. Вы оставались здесь на ночь?
– Нет. Я была на вечеринке в Бэйнсхолме.
– О Боже! У леди Бантлинг?
