Пройти проделанный недавно путь еще раз и в том же темпе, замедляясь и ускоряясь в тех же местах — что может быть проще? Но нет. Ирина совершенно не помнила, где и куда сворачивала, когда срезала путь или хотела навестить очередной оставшийся в воспоминаниях живописным дворик. Пришлось взять с собой Клару: Ирина утверждала, что у той блестящая зрительная память. К несчастью, на составление маршрута эта память не распространялась. Товарищ Бржихачек не могла сказать, в какую сторону и где они сворачивали в тот злосчастный день, но точно знала, с какого ракурса видела тот или иной дом. При каждом новом ее решительном сомнении приходилось возвращаться на прошлую контрольную точку, делать пометки в блокноте и заново засекать время.
Морской не нервничал. Ситуация его в целом забавляла. Открыто беспокоились лишь следящие за петляющей компанией опера, выделенные милицией для наружного наблюдения. Держась на расстоянии, они при этом не скрывали ни своего наличия, ни недоумения.
— Опять назад? — не выдержав, прокричал один из них с другой стороны дороги. — Вы издеваетесь? — и перешел на немецкий, обращаясь к Бржихачек, с которой, как тут же рассказала Ирина, ребята из охраны за последние дни почти что подружились: она отказывалась их не замечать, подкармливала, если в ресторане подавали что-то вкусное на вынос, и радовалась, что один из них подростком жил в оккупации и знал немецкий. — Товарищ Клара, хоть бы вы их вразумили! — просил парень. — Сколько можно топтаться на одном месте? Нам все это записывать, поймите!
И Клара, и Морской, и оба милиционера захохотали. Даже Ирина не удержалась от легкого смешка.
— Почему вы не сказали, что я могу провести экскурсию на немецком? — удивленно спросил Морской, обернувшись к бывшей жене.
— Ну, если честно, — Ирина с вызовом глянула ему в глаза, — хотела оградить Клару от ваших официальных: «Тут выступал такой-то, тут ходил тот-то». Я люблю наш город за переплетение страстей, вы же помните. Поэтому «переводила» на свой лад: Муссури был всего лишь управляющим и не слишком толковым предпринимателем, обманул знаменитых артистов Никитиных, отвоевал у них землю, их цирк разобрал, а тот, что построил, не смог толком загрузить работой…
— Я не обижаюсь исключительно потому, что эту историю я сам вам когда-то рассказал и рад, что вы ее помните, — сухо произнес Морской. — Но вообще, конечно…
— Знаю, — заверила Ирина. — Я думала переводить нормально, но увлеклась. Давайте спишем это на мое желание загладить вину перед Кларой. Она ведь не виновата, что я не могу вам отказать и подчиняюсь этим вашим нехорошим просьбам. Повторная прогулка по самому ужасному дню, который был в нашей жизни…. Как вам только в голову такое пришло?
Она заботливо поправила на Кларе сползший шарф и прошептала что-то вроде: «Это все скоро кончится». Бржихачек вечно мерзла, даже в безветренном гостиничном вестибюле куталась в плед, а сейчас так оживилась, что и утеплиться забыла.
— Это у нее нервное, — тихо пояснила Ирина Морскому. — С момента смерти Ярослава Клара сама не своя. Иногда, прям как я сейчас, впадает в оцепенение и слова вымолвить не может, но чаще пребывает в ненормальном возбуждении. У всех своя реакция на пережитый ужас, нам врач в скорой так и объяснил: вам кажется, что вы в порядке, но на самом деле… У Клары очень слабое здоровье, и ей совсем нельзя ни мерзнуть, ни так волноваться. — Пустившись в описание подруги, Ирина даже улыбнулась: — Она хорошая. Мы дружим много лет. Верней — четыре года. С тех пор, как Ярослав пригласил ее на работу. Сначала он ценил ее просто как специалиста, но потом стало ясно, что мы нашли настоящего друга семьи. По правде говоря, в Праге теперь, выходит, только она у меня и осталась. Если не считать, конечно, связей по работе. Но там все сложно. Я авторитет и не имею права плакаться. — Перескочив с работы на личную жизнь, она опять потемнела лицом. — Не представляю, как буду жить без Ярослава. Представьте, Рождество — а я одна. Или вообще ужасно — выходной. Буду, как Клара, требовать побольше рабочих дней или бродить одна по паркам, а если кто-то из друзей позовет на ужин, врать, что очень занята, имею массу приглашений, но раз вы так настаиваете, ладно уж, приду…
