«Будем надеяться, что в этот раз все будет не настолько драматично», — подумала Светлана и снова потянулась к звонку.
После не счесть какой попытки вызвать хозяина за деревянной дверью послышались шаркающие шаги. Замки заскрежетали, сдерживаемая цепочкой дверь слегка приоткрылась и… распахнулась настежь. Площадку обдало парами спирта и сиянием от улыбки.
— Девочки, милые, неужто вы ко мне? — На пороге, чуть покачиваясь, стоял старичок в халате поверх спортивного трико и в смешных тапочках с помпонами. — Вы агитаторы? Опять на выборы идти? Всегда готов, вы меня знаете! Но прежде поболтаем.
— Выборы были больше двух недель назад, дядя! — строго сказала Ларочка, добавив голосу немного хрипотцы, как полагалось для ее роли хваткой девицы, сватающей обеспеченной подруге интересные товары за процент. — И новых не предвидится.
— Да что вы? — захлопал глазами старичок. И сделался печальным. — Вот как давно ко мне никто не заходил… Никтошеньки! Но, — он снова заулыбался и немного покраснел, — какой же я «дядя»? Зовите «дедушка», так будет симпатичней. И вы не думайте! Во времени я малость заблудился, но был на выборах, конечно, как положено. Мне осуждения общественности ни к чему. И без того грехов хватает… Могу для подтверждения сказать, чем угощали в буфете. Или что самодеятельность отплясывала для атмосферы на танцах после выборов. На сладости и танцы я не падок, но уважение пробрало до печенок…
— Какое уважение? — не поняла Лара.
— Ко мне, к простому человеку, пенсионеру без образования, и такое внимание! — охотно пояснил старичок. — Не просто ведь открыточку в почтовый ящик кинули, мол, «Все на выборы!», а лично пришли, позвали выполнить почетную обязанность, напомнили, что партия нуждается в моей поддержке. Приятно…
— Так и должно быть, — подключилась Света. В преддверии прошедших выборов она по поручению библиотеки как агитатор несколько дней ходила по домам и знала, как вести подобные беседы. — Избирательное право у нас в стране всеобщее и справедливое. Конечно, приглашают всех, кроме сумасшедших и лишенцев [15].
— Должно быть! — Глаза старичка блеснули хитрецой. — Вы — юные красавицы, ко всему относитесь, как к должному. А я старик. Разные времена помню, потому всегда ценю, когда на праздники зовут.
Говоря о «красавицах», он восхищенным взглядом окинул почему-то только Свету. Обычно мнению чужих людей она значения не придавала. Симпатичная, как в молодости, или уже нет — какая разница. Главное, что Коле нравится. А тут почему-то вдруг зарделась от комплимента. Дедушка был очень милым и доброжелательным.
— И ладно бы партии действительно была нужна моя помощь, — продолжал старичок. — Скажем, выдвигались бы несколько кандидатов и нужно было бы выбрать. Но выдвигается один. Работа вся и без меня проделана, но все равно зовут, чтобы я не чувствовал себя брошенным. Хорошо ведь?
Тут Света не смогла понять, не издевается ли собеседник, поэтому на всякий случай посерьезнела.
— Вы можете проголосовать «за» или «против» кандидата, — строго напомнила она.
— Ха! Что ж я, партии родной не доверяю? — отреагировал старик и тут же перешел на таинственный шепот: — Скажите, неужели есть те, кто голосует «против»? Не верится. Ведь чтобы «за», достаточно бумажку у всех на виду опустить в урну. А если «против» — обязан заходить в кабинку и там писать. Кто ж станет демонстрировать такое дуралейство? — Тут он спохватился: — Но что же вы стоите на площадке? Проходите! Милости прошу! Я одинок и рад гостям всегда.
— Может, это не он? — спросила Света Лару осторожно, слегка отстав от хозяина квартиры. На делового барыгу с базара старичок был не похож…
— Он, — тихо прошептала Ларочка в ответ. — Но в прошлую встречу он был в кепке, суровый и вообще не улыбался. А тут — гляди, какой любезный.
В конце заваленного темного коридора струился мягкий свет. Похоже, это и была нужная комната.
— Так вы с базара? — обернулся старичок. Слух у него оказался на удивление хорошим. — Конечно, там я неприветлив. Такое амплуа. Много всего плохого происходит при торговле, нужно выглядеть суровым, чтобы не казаться легкой жертвой. А с хорошими людьми я в маску деловитости не прячусь. Я с ними, как с собой… Стоп! Босиком не пущу! — у своей двери он резко замер. — Не люблю, когда дома не по-домашнему. Переобуйтесь, пожалуйста, в тапочки. Вам Дейк их принесет.
