— Э-э-э-э… — Ларочка смутилась. — Если честно, первый слог означал «где». — И тут же принялась отвечать дочери: — Ты не волнуйся, он, конечно, вот-вот будет. Он знает, что тут его ждешь ты. К такой красавице красивой, поверь мне, этот человек мчится на всех парах.
— Да-да, он скоро будет, — подтвердила Галя. И, чтобы не давать лишних надежд, прибавила: — Ну, может быть, не слишком. Он позвонит, когда закончит все дела на смене и будет выходить. Вот от того момента уже скоро-скоро. Примерно час.
Леночка уже не слушала, с интересом переключившись на знакомую гитару. Саксофон Олега продался, а Ларочкина семиструнная гитара — нет. Поэтому Лариса принесла ее отцу якобы на хранение. На самом деле Галя с Ларой решили устроить мини-заговор: пусть Морской снова вернется к музицированию. На скрипке же когда-то играл, значит и с гитарой справится. Заодно будет чем заняться и чем ошеломить дочь, когда та через год приедет в отпуск.
— Мона? — деловито поинтересовалась Леночка, примеряясь, как бы получше дернуть струну. Галя с Ларисой, хотя обе знали, что нельзя, хором сказали: — Можно.
— Избалуете мне ребенка! — возмутилась появившаяся на пороге мама Гали, убирая инструмент подальше от цепких детских пальчиков.
Леночка не сопротивлялась, ведь в руках Ильиничны красовался номер «Журнала мод», который та, кажется, выдавала за книжку про принцесс.
— Бегу! Бегу-у-у-у! — раздалось вдруг из коридора. Соседка Людочка, не сбросив плащ и не разувшись, влетела в кухню, дико озираясь. И сразу успокоенно осела, вытирая пот со лба большим платком. — Теперь я знаю, что склероз полезен! — сказала она в ответ на всеобщее недоумение. — Я мчалась со всех ног, думая, что тут сгорела кастрюля, которую я поставила в обед подогреваться и забыла снять, — она указала рукой на дальнюю конфорку. — Так бы и случилось, если б я не забыла зажечь под ней огонь!
Все засмеялись.
— Надо же, — тут Люда заметила Миньку. — Сидит!
— Да. Удивительно заинтересовался Ларой. И, главное, он видит-то ее далеко не в первый раз. Но только сейчас оценил. Ишь! Не испугался ни звука гитары, ни нашего смеха. Поразительно.
— Хм, — соседка вдруг подошла к коту и подозрительно зашмыгала носом. — А я ведь знаю, в чем тут дело. Лариса, скажите честно, вы крутили кудри на пиво?
— Да, — Ларочка удивленно кивнула. — А разве пахнет? Вроде не должно. Ирина рассказала, что женщины Чехословакии делают завивку на пиво, потому что у них оно не такое… ароматное, как наше. И можно смело пробовать. Дала мне бутылочку для торжественного случая. Они на сувениры что только с собой не привезли!
— В этом все и дело! — тонким голоском засмеялась Людмила. — Вы не поверите! Я, когда по вашей просьбе кладовку разбирала, знаете что нашла? Склад бутылок из-под чешского пива. Минькина покойная хозяйка, я так понимаю, не бедствовала… У нас такое пиво не достать… Удивительная старушка!
— Да, — Галочкина мама к бывшей соседке относилась тепло и с почтением, потому шуточек в ее адрес не допускала. — У нее были заслуги перед отечеством. И сын из Москвы, недаром же сотрудник какого-то посольства, всегда помогал.
— Я знаю! — продолжала Людмила. — Просто удивляюсь, что она даже вон бутылки не сдавала. Я помню про достойную именную пенсию и сына, но чтобы настолько!.. — Такие бутылки не примут нигде, — резонно возразила Лариса. — Но не выкидывать же? Обалденная, наверное, получилась коллекция…
— Но я это не к тому, — вернулась к главному соседка. — Ваш кот ее любил. И запах чешского пива сейчас ему ее напоминает… Поэтому он и ласковый — унюхал родной запах.
— Галя, что с тобой? — Видимо, Галина сильно побледнела, потому что Ларочка ссадила кота с колен и кинулась на помощь. — Ослабить фартук? Открыть окно? У меня аптечка с собой…
— Нет-нет, — Галочка пыталась отстраниться от машущих на нее полотенцами с трех сторон женщин и Леночки, на всякий случай дующей ей на коленку. — Со мной все в порядке! Я просто… Просто поняла одну важную вещь. Вот почему на ней была косынка, а вовсе не из-за поездки в машине с открытым верхом, понимаете! Получается, что совсем недавно, на этом самом месте… У нас под носом, верите? И никто, кроме нас, ничего не знает. Ох… А ведь сейчас эта Ирина совершенно беззащитна…
