Генерального секретаря решили не выбирать, потому что никто не может заменить Сталина на этой должности. А председательствовать на заседаниях президиума ЦК поручили Маленкову как главе правительства. Так было при Ленине, когда Владимир Ильич, а не генсек Сталин руководил работой политбюро.
При Сталине Маленков был фигурой номер два, сейчас по логике вещей становился номером первым.
В мире его и восприняли как нового хозяина Советской России. Поздней весной 1953 года в США, Англии и Канаде одновременно вышла книга американского журналиста Мартина Эбона «Маленков: наследник Сталина».
В этой книге содержалось множество ошибок. Автор почему-то считал, что Маленков был дважды женат. Первой женой Георгия Максимилиановича он считал некую «Елену Рубцову, секретаршу из Министерства иностранных дел», на которой Маленков будто бы женился в 1939 году. Второй-столь же мифическую «бывшую актрису и певицу Елену Хрущеву, ставшую ректором Московского университета».
Эти ошибки естественны, ведь в те годы вообще никакой информации получить было нельзя.
Но любопытны впечатления иностранных дипломатов, побывавших в Советской России и наблюдавших Маленкова на трибуне или на дипломатических переговорах и приемах.
Все обращали внимание на одутловатое, неподвижное лицо Маленкова, лишенное эмоций, на его вялое рукопожатие, на то, что он всегда ходил в придуманной Сталиным униформе и не носил наград, хотя орденами его вождь не обидел.
Бежавший на Запад бывший чехословацкий дипломат с откровенной неприязнью утверждал, что Маленков «напоминает евнуха из турецкого гарема».
Другие дипломаты наперебой уверяли, что у него жестокие глаза. Один из них с мрачным юмором заметил:
— Если бы в пыточной камере мне пришлось выбирать себе палача, меньше всего мне хотелось бы попасть в руки Маленкова.
Автор первой книги о Маленкове достаточно точно показал политический путь Георгия Максимилиановича, отметил его участие в репрессиях, обратил внимание на ту аппаратную школу, которую он прошел под началом Кагановича и Ежова, на его борьбу со Ждановым.
Американский журналист прозорливо отметил, что Маленкову недостает обаяния, юмора, сталинского умения играть на человеческих чувствах и слабостях. Американец обратил внимание на то, что сталинский наследник отнюдь не наделен сталинской властью. Он не спешит избавиться от старых кадров, не выдвигает на важнейшие должности своих людей и вынужден делить власть с опасным Берией.
Маленков мог выбрать себе любой пост. Предпочел стать главой правительства, потому что в последние годы Сталин сосредоточил власть в аппарате Совета министров. Кроме того, по традиции на заседаниях политбюро (президиума) с ленинских времен председательствовал глава правительства.
Иосиф Виссарионович, правда, сохранял за собой и пост секретаря ЦК, а Маленков 14 марта на пленуме от него отказался, «имея в виду нецелесообразность совмещения функций Председателя Совета министров СССР и секретаря ЦК КПСС».
Поначалу о нем ходили очень доброжелательные слухи. Говорили, что он пришел на какое-то заседание. Его встретили обычными аплодисментами. Он сказал:
— Здесь не Большой театр, а я не Козловский.
Милован Джилас писал о Маленкове:
«Он казался замкнутым, внимательным человеком без ярко выраженного характера. Под слоями и буграми жира как будто двигался еще один человек, живой и находчивый, сумными и внимательными черными глазами».
Но наследнику Сталина не хватило воли, властности, силы, хитрости, чтобы удержать власть.
Берия и Маленков считали, что правительство важнее ЦК. Так было при Ленине, так было и в последние годы при Сталине. Ключевые вопросы решал президиум Совета министров. Тем более что, за исключением Хрущева, секретари ЦК были неавторитетными аппаратчиками, которые не могли и не смели спорить с Берией или Маленковым.
В Москву приехал глава партии и правительства Венгрии Матьяш Ракоши, который вежливо спросил у советских товарищей:
— Я прошу дать совет, какие вопросы следует решать в Совете министров, а какие в ЦК.
Тогда Берия пренебрежительно сказал:
— Что ЦК? Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой…
