* * *
– Что вы натворили? – ахнула Скарлетт. Ее глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
Адриан уложил Нису Далгат в фургон. Он постарался сделать это как можно аккуратнее, но графиня напоминала окровавленную тряпку. Кровь ручьем текла с платья. Кожа на ощупь была скользкой и влажной.
Хотя Ниса Далгат не могла весить больше сотни фунтов, ребра Адриана сильно болели. Агония охватила плечо и поясницу. Глубокие вдохи тоже причиняли боль, но ему требовалось отдышаться. У него дрожали руки.
Скарлетт вскочила и принялась устраивать постель из оставшихся в фургоне одеял. Она помогла уложить Нису и скатала из одного одеяла подушку, очистив его от стебельков травы, словно это имело какое-то значение.
– Подгони фургон к стене, вон туда, – велел Адриан. – Увидишь веревку, свисающую с парапета. Ройс спустится через минуту. Я надеюсь.
– Что вы натворили? – повторила Скарлетт обвинительным тоном, продолжая хлопотать над леди Далгат.
Она думает, что это сделал я? Отлично, придется править самому.
Адриан поставил ногу на спицу колеса и, подтянувшись, вскарабкался на сиденье возницы. Боль острыми иглами – очень длинными острыми иглами – вонзилась в бок, и он, задохнувшись, стиснул зубы.
Повредил что-то, пока ее нес.
Адриан снял фургон с тормоза и, чмокнув губами, как делала Скарлетт, тряхнул поводьями. Фургон тронулся, и Скарлетт вскинула голову.
– Что происходит? Что ты сделал?
Адриан направил лошадей к стене. Фургон запрыгал на ухабах, заставив его подскочить на сиденье, что ничуть не облегчило мучения. Он сделал еще два осторожных вдоха.
– Когда подберем Ройса, нужно будет спешить, – произнес Адриан, понимая, насколько плоха подвеска фургона и каким болезненным будет путешествие.
Он оглянулся на Нису, чье бледное лицо покачивалось в такт движению. Она либо умерла, либо лишилась чувств; в любом случае, страдать ей не придется.
– Куда мы направляемся?
Адриан вновь посмотрел на Нису.
– В монастырь Пустошь Брекен.
– В монастырь? Но…
Оба вскинули головы при виде темной фигуры, возникшей на стене.
Обхватив ногами веревку, Ройс соскользнул вниз, словно дождевая капля по ниточке, и помчался к фургону с криком:
– Быстрее! Быстрее!
Адриан хлестнул поводьями, и фургон рванулся вперед. Ройс подпрыгнул, ухватился тремя здоровыми пальцами за подлокотник переднего сиденья и приземлился рядом с Адрианом. Фургон заскакал по ухабам, подбросив Адриана в воздух. Он ударился с такой силой, что зажмурился. Перед глазами заплясали огоньки.
Они выехали на дорогу, и пытка прекратилась. Их по-прежнему трясло и покачивало, но хотя бы не подкидывало, словно детей на растянутой мешковине на весенней ярмарке. Ройс переместился назад.
– Что вы натворили? – спросила Скарлетт, перекрикивая грохот фургона и свист ветра.
– Как она? – произнес Ройс.
– Захлебывается в собственной крови! Как же еще!
– В каком смысле? Адриан, ты вроде как врач, не мог бы ты…
– Я не врач – но даже мне понятно, что ей следовало скончаться пять минут назад. Сразу же, как только в нее попал болт. – Адриан напрягся – они проехали яму, которая не оправдала его жутких ожиданий. – Это был арбалет. В армии мы пользовались ими, чтобы пробивать доспехи, убивать лошадей и дробить колеса осадных башен. Один-единственный болт остановит разъяренного водяного буйвола. Ройс, ей не выжить. Она харкает кровью, потому что по крайней мере одно легкое у нее пробито, а скорее – разорвано в клочья. Захлебывается собственной кровью – тем немногим, что еще не вытекло.
Ройс посмотрел на Скарлетт:
– Ты знаешь кого-то, кто сумеет ей помочь?
– Адриан сказал, мы везем ее в монастырь. Думаю, это лучшее место.
– В монастырь? Почему туда?
– Меня не спрашивай, – пожала плечами Скарлетт.
– Туда она попросила ее отвезти, – объяснил Адриан.
– Значит, решено, – провозгласил Ройс.
Скарлетт покачала головой:
– Фургон по той тропе не пройдет.
Адриан смотрел на дорогу, но, изредка оглядываясь на пассажиров, видел печальное зрелище. Не доверяя самодельной подушке, Скарлетт баюкала голову Нисы, поставив ноги по обеим сторонам госпожи. Ветер трепал ее огненные волосы, и казалось, она вот-вот расплачется. Ройс держался относительно здоровой рукой за поручень, покачиваясь из стороны в сторону и хмуро изучая Нису.
