Ваши географические данные страдали некоторой неточностью. Но мне было нетрудно помножить два на два. Вы говорили, что Скала судьбы не особенно высока, но что из сада она прекрасно видна и как бы доминирует над всем пейзажем. Иными словами, она расположена очень близко к концу сада, хотя вам понадобилось много времени, чтобы добраться до нее окружным путем. Джэнет Дрюс едва ли могла издать вопль, слышный на полмили. Она издала самый обыкновенный невольный крик – и все же вы услышали его с берега. Далее, среди прочих интересных деталей, сообщенных вами, мне запомнилось, что Гарри Дрюс, по вашим словам, отстал от вас, чтобы зажечь трубку у изгороди.
Фьенн слегка содрогнулся.
– Вы хотите сказать, что, стоя там, он вынул из своей палки стилет и вонзил его сквозь изгородь в белое пятно? Но подумайте: какой странный выбор места и времени, какой риск! И, кроме того, как он мог быть уверенным, что состояние старика завещано именно ему?
Лицо патера Брауна оживилось.
– Вы неправильно оцениваете характер этого человека, – сказал он таким тоном, словно был знаком с Гарри Дрюсом всю свою жизнь. – Занятный, но не такой уж исключительный тип. Если бы он твердо знал, что деньги перейдут к нему, он – я в этом почти уверен – не убил бы старика. Он счел бы это гнусностью.
– Парадокс, – произнес Фьенн.
– Этот человек был игроком, – продолжал священник. – В отставку он ушел из-за того, что неоднократно поступал вопреки приказу начальства и пускался в самые рискованные дела. Надо вам сказать, что человек его типа особенно легко поддается искушению и совершает какой-нибудь сумасбродный поступок именно потому, что связанный с этим поступком риск будет когда-нибудь впоследствии казаться ему великолепным. Он хотел иметь возможность похвастаться потом: «Никто, кроме меня, не мог воспользоваться этим шансом и сказать себе: сейчас или никогда. Как замечательно я тогда учел все обстоятельства! Дональд в опале, вызван адвокат, в то же время вызваны Герберт и я. И, в сущности, больше ничего – разве только то, что старик улыбнулся и долго жал мне руку. Всякий другой сказал бы, что это сумасшедший риск. Но ведь только так и приобретаются состояния – людьми достаточно безумными, чтобы заглянуть вперед». Мания величия игрока! Чем нелепее совпадение, тем молниеноснее его решение и тем более он уверен, что его час пришел. Глупейшая, тривиальнейшая случайность – белое пятно и щель в изгороди – отравила его, точно видение всех соблазнов мира. Но найдется ли человек достаточно умный, чтобы учесть это совпадение случайностей, и в то же время достаточно трусливый, чтобы не использовать его? Вот почему голос дьявола внятен душе игрока. Но сам дьявол едва ли стал бы склонять этого несчастного человека пойти, детально все обсудить и цинично, хладнокровно убить старика – дядю, на наследство которого он уже мог рассчитывать.
Он замолк на мгновение и спокойным голосом продолжил:
– А теперь попробуйте восстановить эту сцену так, как если бы вы присутствовали при ней. Стоя у изгороди и хмелея от чудовищной возможности, представившейся ему, он случайно поднял голову, увидел странные очертания скалы – символ его собственной колеблющейся души – и вспомнил, что скалу эту зовут Скалой судьбы. Знаете ли вы, как воспринимает такой человек подобное предзнаменование? Я уверен, что вид этой скалы заставил его действовать и в то же время разбудил в нем осмотрительность и осторожность.
Он – тот, кто хочет быть башней, возвышающейся над людьми, – не должен, не смеет быть падающей башней! И он действует, а потом начинает думать, как замести следы. Если его найдут со стилетом, спрятанным в трости, да еще обагренным кровью, все погибло! А искать орудие убийства, конечно, будут. Если он положит трость куда-нибудь, то ее найдут и пойдут по следам. Даже если он забросит ее в воду, то это покажется подозрительным. И вот наконец он придумал более естественный способ запрятать концы в воду. Способ блестящий, как вам известно. Из вас троих у него одного были при себе часы. Он сказал вам, что домой возвращаться еще рано, вышел на берег и затеял игру с собакой – стал бросать камни и палки в воду. Но с каким отчаянием блуждали, должно быть, его глаза по этому пустынному берегу, прежде чем они остановились на собаке!
