Смерть и воскрешение А.М. Бутова (Происшествие на Новом кладбище) - страница 44

Шрифт
Интервал

стр.

— … А ты знаешь, что было с Ирой через месяц после того, как ты исчез? — спросил Некто. Бутов молчал.

— От нее требовали признания, что ты был врагом народа и вербовал ее. Она отказалась свидетельствовать ложь и выбросилась из окна. Неужели это не дошло до тебя, и ты ничего не почувствовал, когда она защищала тебя против сотен студентов и преподавателей, полных одной только слепой яростью, слепым страхом и покорностью. Неужели твоя душа была и тогда такой мертвой, что ничего не подсказала тебе в те дни, когда девочку пытали на собраниях, и в те, когда она умирала?

Через сознание мертвого Бутова прошло: «Две женщины были в моей судьбе — мать и Ира, обе они погибли. И был еще Михаил Яковлевич — он тоже погиб. И, может быть, не там, а в длинном университетском коридоре, когда ты бежал от него; там его только добивали».

Бутов спросил себя:

— Кем же ты был на земле? Убийцей?

— Тебе дарована смерть, — сказал Некто. — Мертвая душа ничего не чувствует, почему же ты хочешь воскреснуть? Ведь воскресшему, тебе бы пришлось отвечать полной мерой за все совершённое тобой и по твоей вине. Тогда ты даже не написал Ире, что жив; а знала бы, что ты спасся, может быть, и в ней нашлись бы силы для жизни. Ведь ты не написал Ире, что любишь ее, и ни разу не сказал ей это; даже в тот вечер, в той прощальной темноте. Неужели ты забыл, что есть ветер багровый, несущий жар и смерть, раздувающий костры, на которых жгут еретиков. И есть ветер зеленый, дарующий всему, чего он коснется, — травинке, как и человеку, — спасение?

Забыл о долге спасения?

Бутов молчал. Мертвый, он чувствовал только пустоту и тяжесть — тяжесть пустоты.

— Ты спрашивал: «Куда же деваются дети, когда забирают (тоже в новом значении страшное слово «забирают») родителей?» Ты спрашивал: неужели есть лагеря и для таких, как трехлетняя Лена из квартиры напротив, с которой ты так дружил? О детях не забыли. Построили «режимные» детские дома — может быть, еще страшнее, чем тюрьма. Лену там называли «вражененком», «вражеским отродьем». Когда она спросила, где ее отец и мать, воспитательница ответила: «Нашла, о ком вспоминать». «Родителей твоих нет и косточки их чертовы сгнили. У тебя нет никого на свете». «А дядя Саша?» Это она спросила о тебе, Бутов. «И дядя Саша издох».

Воспитательница считала, что детей нужно учить одной правдой, и пусть враженята как можно раньше узнают, кто они такие, что им предстоит: колония, потом лагерь, потом — смерть; ничего иного.

Когда-то детям, предназначавшимся в акробаты, компрачикосы гнули, выламывали руки и ноги, позвоночник, сейчас выламывают душу.

…Он знал: дневное время города, когда тот притворялся живущим обычной жизнью, — окончилось, наступает другое, когда из ворот специальных гаражей выезжают машины и мчатся по тысячам адресов; когда только шуршание шин по асфальту, неумолимые шаги по лестницам, затаенное, полное ужаса дыхание тех, кто ждет и гадает: мимо или к нам.

Дома он достал из шкафчика вещевой мешок, отцовский еще, и побросал туда все, что могло пригодиться: куртку, гимнастерку, книги из самых любимых, тетрадь со стихами, сапоги — тоже отцовское наследство. По дороге на вокзал сделал крюк, чтобы еще раз пройти мимо Ириного дома; он был уверен в том, что окно ее должно светиться — «светиться, святиться», но окно было темным и холодным.

Он думал: «Ира не может спать в эту ночь разлуки», «Но откуда ей знать, что он решил бежать?!», «Должна была почувствовать!».

В том полубредовом состоянии, в котором он находился весь день, уже окончившийся (скончавшийся), почудилось, что она шепчет что-то; совсем из близи — невидимая только, — шепчет:

— Бросаешь? И это когда судьба связала нас. Навсегда? А если будет ребеночек… Ощущение ее близости — протянешь руку и коснешься лица, мокрого от слез, и теплого

тела, — исчезло с такой же быстротой, как и возникло.

— Снова заснул наяву? — спросил он себя.

В непонятном бессознательном состоянии его перенесло не просто на другой берег, даже на землю другую. На покинутом берегу остались университет, лекции, библиотека, планы на будущее, своя комната, Ира — это самое главное. Только Серый неслышно шагал где-то — не рядом, но близко.


стр.

Похожие книги