БАЗИЛЬ. Слуги преданы нам до мозга костей!
ОРИАНА. Вот так-так! То все про равенство твердил, а тут сразу про преданность вспомнил.
БАЗИЛЬ. Разве это несовместимо?
ОРИАНА. Ты хочешь усидеть на двух стульях, дорогой. Хочешь советоваться со слугами, но при этом не забывать, что это твои дети! Власть тебе отнюдь не противна, просто ты хороший, добрый человек и хочешь быть хорошим, добрым повелителем. На самом деле ты их боишься. Боишься не так ступить, не так сказать – думаешь, они тебя запрезирают.
БАЗИЛЬ. Я и вправду не считаю себя Богом. С какой стати эти люди должны мне подчиняться?
ОРИАНА. Вот отец твой об этом и не задумывался.
БАЗИЛЬ. Тем хуже для него.
ОРИАНА. Ты боялся и ненавидел отца, верно?
БАЗИЛЬ. Ну, в общем…
ОРИАНА. Ну же, Базиль, скажи честно!
БАЗИЛЬ. Да, боялся. Боялся и ненавидел.
ОРИАНА. И теперь из кожи вон лезешь, чтоб не походить на него – ни в чем. Твой идеализм – просто результат ссоры с папочкой!
БАЗИЛЬ. Зато ты материалистка, Ориана, до мозга костей! Наверно, все женщины таковы…
ОРИАНА. Нет, Базиль, я реалистка. И от нас, реалистов, вреда куда меньше, чем от таких, как ты…
Входят МАРИНА и. МИКИ. Опускаются в глубине сцены на колени.
БАЗИЛЬ. Встаньте!
Поднимаются, подходят ближе.
Марина, милая, ты сегодня свежа как цветок.
Треплет ее по щеке.
Не невеста, а чудо, правда, Ориана?
ОРИАНА (смотрит на Мики). Прелестный мальчик. Пожалуй, я его подстригу – вот так и так!
БАЗИЛЬ. Конечно, подстриги. Только не сейчас.
ОРИАНА. Почему?
БАЗИЛЬ. У него полно вшей.
ОРИАНА. О-о… Да, вижу… Уведите его… Ох, мне сейчас станет дурно…
БАЗИЛЬ. Иди-ка, МИКИ. Сперва отмоем тебя хорошенько. Sois gentille avec la petite,* Ориана.
ОРИАНА раздраженно кивает. БАЗИЛЬ уводит МИКИ. Женщины смотрят друг на друга.
ОРИАНА. Ну же, Марина, улыбнись, я тебя не съем. Надеюсь, у тебя-то чистые волосы. Дай посмотрю.
МАРИНА распускает свои длинные волосы. Они струятся по плечам, до пояса, а может, и ниже.
Ну, распускать совсем не обязательно. Ты стала совсем как девочка… Сколько тебе лет?
МАРИНА. Тридцать шесть, с вашего позволения.
ОРИАНА. Собери волосы поаккуратней… Вот так… Неужели всего тридцать шесть? А не больше? Ведь этот грубоватый парень, Максим, – твой сын?
МАРИНА. Ему всего восемнадцать, ваша милость. Он трудный ребенок. С детьми вообще несладко, вашей милости повезло, что детей нету.
ОРИАНА (боясь скрытой издевки). Э-мм. Да, верно. Хочешь быть моей горничной?
МАРИНА (искренне, порывисто). Да, очень!!!
ОРИАНА. Скажи, ты тактична?
МАРИНА. Да.
ОРИАНА. А что такое "тактична"?
МАРИНА. Надо притворяться, будто ничего не замечаешь.
ОРИАНА. Неплохой ответ. Насколько я понимаю, ты была близка с покойным господином. Я тебя не сужу, мне до этого нет дела. Но ты наверняка была в доме важной птицей. Теперь ситуация изменилась. Так вот, я надеюсь, что ты человек разумный и станешь вести себя сообразно.
МАРИНА. Никакой птицей я не была, ваша милость. Никто тут ничегошеньки не значил. Кроме НЕГО, конечно.
ОРИАНА. Надеюсь, это не упрек в адрес покойного хозяина. Ты, верно, была рада-счастлива, что он тебя выделяет.
МАРИНА. Ну… я…
ОРИАНА. Ну же, скажи честно, тебе это нравилось?
МАРИНА. Он тут хозяином был.
ОРИАНА. Разумеется. А теперь ты собираешься замуж за Питера Джека.
МАРИНА. Может, и так…
ОРИАНА. Разве это не решено?
МАРИНА. Жена ведь должна делать что муж хочет, а о себе – забудь. Вот я и думаю, что, может, одной-то и лучше.
ОРИАНА. Чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше!
Входит ФРЕДЕРИК.
А вот и вы, Фредерик. Знакомьтесь, Марина будет моей камеристкой. Надо бы ее приодеть. Не может же она ходить сюда в этом тряпье. Ей нужны красивые наряды.
МАРИНА (восхищенно). Наряды! Мне!?
ФРЕДЕРИК. Мадам, вероятно помнит, что одежда Аннабеллы по ошибке приехала с нами. По-моему, у госпожи Марины с Аннабеллой один размер.
ОРИАНА. Вот и прекрасно. Подберите вместо этих обносков несколько платьев поприличнее.
К Марине.
Пойдешь с Фредериком.
МАРИНА опускается на колени и целует руку, милостиво протянутую Орианой. Поверх Марининой склоненной головы скрещиваются взгляды Орианы и Фредерика.
В чем дело, Фредерик?
ФРЕДЕРИК. Ни в чем, мадам.
