Набравшись храбрости, я перешагнула через его тело и выглянула из квартиры.
— Там никого нет, — с трудом выдавила я из себя и быстро захлопнула дверь.
— Ты уверена? — каким-то чужим голосом произнесла Танька.
— Там никого нет, — еще раз повторила я и опустилась на корточки рядом с Драным.
Драный лежал на боку. Поначалу небольшая лужица крови, почти не заметная на грязновато-коричневом линолеуме коридора, увеличивалась прямо на глазах.
— Эй, ты что? — прошептала я и, преодолев смешанное со страхом отвращение, перевернула его на спину.
С видимым трудом Драный приоткрыл глаза, уже подернутые мутной пеленой, и, задыхаясь, прошептал:
— Я хочу жить… Шлюха… Слышишь, я хочу жить…
В уголках его рта запузырилась кровавая пена.
Спустя секунду жесткое свистящее дыхание оборвалось. Танька громко закричала и съехала по стенке вниз.
Мы с Танькой сидели на полу и, глядя на Драного, курили одну сигарету за другой. В полумраке тесного коридора фигура его казалась нереально большой.
— Неужели он мертв? — прерывисто всхлипнув, спросила меня подруга.
— Мертвее не бывает, — глухо ответила я.
— А кто его убил?
— Ну, понятное дело, не мы.
— Но ведь он умер только сейчас, прямо на наших глазах! — В Танькином голосе нарастали истеричные нотки. — Ему кто-то выстрелил в спину…
Не мог же он в таком состоянии подняться на мой этаж и так долго звонить в дверь!
— Я выглядывала на лестничную клетку. Там никого нет.
Я заставила себя встать, на подгибающихся ногах прошла на кухню и, отодвинув пеструю, в веселых чайниках занавеску, посмотрела в окно. Внизу, перед Танькиным подъездом, стояла знакомая иномарка, та самая, на которой мы ехали из ресторана к Драному в гости. Не веря собственным глазам, я махнула Таньке рукой и закричала, не слыша собственного голоса:
— Иди сюда! Там во дворе машина Драного!
Танька растерянно ахнула.
— Прямо чертовщина какая-то… Не мог же он управлять машиной в таком состоянии! Как он поднялся по лестнице? Если его ранили по дороге сюда, почему он не поехал в больницу?
— Тань, ты бы лучше спросила, как он адрес твой узнал!
Решительно отстранив подругу, как тень застывшую у окна, я подошла к Драному и, стараясь не испачкаться в липкой крови, принялась лихорадочно рыться у него в карманах.
— Что ты ищешь? — с ужасом уставилась на меня появившаяся Танька.
— Ключи от машины.
— Зачем?
— Спущусь вниз, открою машину и посмотрю, есть ли в салоне кровь. Попробуем выяснить, где его подстрелили.
— Ну уж, наверное, не в моем подъезде, — поморщилась Танька. — Кому он здесь нужен? У меня соседи спокойные. Бандюг нет. Выходит, его и в самом деле могли подстрелить по дороге. В машине?.. Да, скорее всего, в машине… Но адрес, Боже мой, адрес… Я точно помню, что не говорила вчера, где живу…
— Ну что ты, как курица, раскудахталась: адрес, адрес, — передразнила я Таньку — Насчет адреса и дураку понятно: Толик твой настучал. Я как чувствовала, что он нас подставит. Господи, какое счастье, что по дороге к нам кто-то хлопнул этого хмыря! Не будь этого, он бы хлопнул нас!
Достав связку ключей, я шагнула к двери, но, услышав Танькин голос, остановилась.
— Эй, подруга, я с покойником один на один оставаться не хочу, — сказала она. — Я иду с тобой.
— Хорошо, пошли вместе, если тебе так хочется, — безразлично пожала я плечами и принялась открывать замки.
— Ленка, ты хоть пистолет спрячь, а то всех соседей перепугаешь.
— А вдруг в подъезде кто-то стоит?
— Кто?!
— Дед Пихто, — буркнула я. — Убийца, конечно!
Может, он жаждет крови и теперь хочет расправиться с нами.
— На кой черт мы ему сдались? Ты же сама говоришь, что выглядывала на лестничную площадку, но никого там не видела.
— Береженого, Танька, Бог бережет. Ты вот что… Оставайся-ка дома. Лучше смотри в окно.
Я сама к машине схожу.
— Почему я должна здесь оставаться? — заупрямилась Танька.
— По кочану. У тебя ребенок маленький, а ты собралась со мной идти. Если с тобой что-нибудь случится, кто будет его растить? Твоя мама, инвалид первой группы? Да она даже из садика не сможет его забрать!
— Я с тобой пойду, — замотала головой Танька. — Я тут одна сидеть не собираюсь. Я боюсь…
