Оборотни быстро затихли. Некоторое время посидев на месте, я аккуратно обулась и, поднявшись с тюфяка, отправилась на обход, стараясь ступать бесшумно. Впрочем, обход – это громко сказано; за пределы сарая я высовываться не собиралась.
Дежурство мое прошло спокойно. Снаружи доносились какие-то звуки природы – ночью в степи жизнь буквально кипела, – но больше ничего интересного или настораживающего вокруг не происходило. Да и в звуках этих было нечто умиротворяющее: крики птиц, голоса животных, один раз совсем рядом с овчарней пробежал кто-то довольно крупный и, кажется, копытный.
Часов у меня не было, зато с чувством времени все было в порядке, да и смысла геройствовать на ровном месте не видела: отдохнуть стоило всем. Поэтому где-то около полуночи я принялась будить свою смену. Впрочем, «принялась» – громко сказано; оборотни спали очень чутко, и Уру вскинулась от легкого прикосновения к плечу и шепотом уточнила:
– Все в порядке?
– Да, все тихо.
На этом мы поменялись местами. Девушка отправилась патрулировать, а я отстегнула ножны с клинком и скользнула на нагретое место под бок к спящему мужу. Правда, как оказалось, он уже не спал, видимо, проснулся вместе с Уру. Так что, прежде чем уснуть заново, Руамар уже вполне привычно ткнулся носом мне в волосы и крепко прижал к себе, предварительно ощупав все выпуклости. Удостоверился, что я – это я?
Интересно, он это сознательно или все-таки не до конца проснулся?
Но подумать об этом можно было и утром, а сейчас стоило пользоваться моментом, так что я поспешила расслабить задеревеневшие за день мышцы и провалиться в сон. Долго поспать у меня, впрочем, не получилось. Еще не начало светать, когда Уру нас разбудила.
– Что? – тихо шепнул Руамар.
– Что-то не так, я не уверена, – так же тихо ответила она. – Птицы пропали, и вообще тишина, слышите?
Мы услышали. Тишина действительно висела глухая, тяжелая, здесь такой даже днем не было. Да вообще никогда ничего подобного я не слышала. Появилось жуткое ощущение, что звуки пропали во всем окружающем мире, просто перестали существовать, а вместе с ними – и сам этот мир.
Сон как рукой сняло, мы поспешили подняться на ноги. Следуя примеру императора, тихо потянувшего из ножен один из своих клинков, я тоже схватилась за оружие.
– Я хотела выйти оглядеться, – все тем же шепотом продолжила Уру. – Но решила сначала разбудить вас.
– Правильно, не стоит разбредаться, – кивнул Руамар, и мы развернутой цепью двинулись к выходу. Тихий скрип открываемой двери прозвучал почти оглушительно, но после него опять воцарилась та же тишина, даже, кажется, еще более плотная.
Мир за дверью никуда не делся и даже совершенно не изменился, если не считать этой тишины. Руамар ступил наружу первым, кажется совершенно забыв, что сейчас он – не офицер младшего звена во главе отряда, а император и из нас троих его жизнь стоила дороже всего. И я не могла его за это винить: сама порывалась задвинуть Уру за спину. Никак не получалось отделаться от ощущения, что она – простая хрупкая и пугливая девочка, а про телохранителя мне просто приснилось.
Мы вышли крадучись и оглядываясь. Усыпанное крупными яркими звездами небо казалось низким и близким, а половинка луны давала достаточно света даже для моих слабых глаз и бликами танцевала на лезвии меча. Руамар двигался впереди, я как самая бесполезная в ближнем бою – посередине, замыкала процессию Уру, которая вовсе пятилась задом наперед, контролируя пространство позади. Таким порядком мы тихо обошли приютившее нас строение, за которым опять начиналась степь, и вот тут тишину опять нарушил Владыка. Он грязно выругался себе под нос, и с тихим шелестом ножны покинул второй клинок.
Обойдя оборотня, я обнаружила и причину его недовольства – в том направлении полыхало какое-то странное зарево, как будто на полпути к горизонту кто-то жег костры. Пожар в степи – это, конечно, бедствие, но на пожар увиденное походило мало – слишком площадь маленькая. И уж тем более было непонятно, зачем в этой связи Руамару второй клинок.
– Пожар? – все-таки уточнила я.
– Хуже, – сквозь зубы процедил муж. – Овшуны. Отш-шельник, – тихо прошипел оборотень. – Уру! Несколько минут у нас есть, так что быстро и тихо перережь ему горло. Так, чтобы он не успел проснуться, и с особым тщанием, – распорядился он.
