А потом, в полудреме лежа под боком у мужа, я неожиданно вспомнила совсем не о том, о чем размышляла. В голове с удивительной ясностью, вплоть до малейших нюансов ощущений, всплыла сцена в кабинете наместника Тара. Мне резко стало не то что неуютно – откровенно жутко. Нечеловеческая сила и скорость реакции, когти, рвущийся из горла рык – все это было не моим. И, кажется, сегодняшний бой имел схожую природу.
Что со мной происходило и происходит? Не дело ли рук это той таинственной жрицы, которая то ли была, то ли не было?
Рядом тихонько раздраженно зарычал Руамар и притянул меня к себе, плотнее обхватывая обеими руками и прижимая к широкой груди так, что мне стало тяжело дышать. Кажется, он не проснулся, а просто отреагировал на мою тревогу. Не знаю уж, как он собирался сторожить (может, положился на чутье?), но мне в таком положении бороться со сном и пытаться сохранять бдительность было бессмысленно. А пытаться сменить уютную позу на что-то более подходящее для караула вовсе чревато: как-никак нарушение прямого приказа.
Поэтому я приняла волевое решение смириться с неизбежным, расслабиться и получить удовольствие. И странно – тревога тут же схлынула, уступив место философскому спокойствию и уверенности, что все будет хорошо. Где-то на этой мысли я и заснула.
Когда проснулась утром, оборотня рядом не было, но все мои вчерашние страхи по-прежнему казались пустыми. Объяснить себе свое спокойствие я так и не смогла. Может, тоже предчувствие?
Зато возле стола на лавке обнаружилась печально-задумчивая Уру. Когда я зашуршала, выбираясь из объятий тюфяка, девушка вздрогнула, обернулась ко мне и, бледно улыбнувшись, робко проговорила:
– Доброе утро, ваше величество.
– Доброе, – согласилась я, растерянно разглядывая свою совсем недавно бойкую и энергичную камеристку. – Уру, что с тобой случилось? Ты не заболела?
– Не знаю, – смущенно потупилась она. – Я… надеюсь, что заболела.
– Вот это номер! Почему?
– Я… представляете, я умудрилась все проспать, – жалобно проговорила она чуть ли не со слезами в голосе. – Не просто уснула вчера вечером, а еще и сегодня не услышала, как Владыка проснулся и приготовил завтрак. Со мной никогда ничего подобного не было! – Она шмыгнула носом.
В полной растерянности я присела рядом с ней на лавку и неуверенно погладила по плечу.
– Не расстраивайся. Нас отсюда заберут, покажем тебя магам и лекарям. Может, на тебе так смерть этого колдуна сказалась, вроде как посмертное проклятие; или он все-таки задел тебя своим амулетом.
– Вы не сердитесь? – снова всхлипнула она. Слезинка все-таки сорвалась и повисла на кончике чуть курносого носа, но тут же была стерта тыльной стороной запястья.
– Не сержусь, конечно, – поспешила заверить я, осторожно обнимая тонкие плечи девушки. Та на мгновение замерла, а потом, судорожно всхлипнув, вцепилась в меня обеими руками, доверчиво уткнувшись носом в плечо. – И я не сержусь, и его величество не сердится. Со всеми случаются промашки и ошибки, каждый может подхватить какую-нибудь заразу. Ну, в конце концов, если даже Владыка несовершенен, куда нам-то до него? Как повторяет в таких случаях мой отец, никогда не ошибается только тот, кто ничего не делает.
– Спасибо, – почти шепотом проговорила девушка, осторожно отстраняясь и утирая глаза рукавами.
Нет, этого я все-таки никогда не пойму. Каких бы навыков и умений у нее ни было, она ведь девчонка-подросток! Недаром же у оборотней два совершеннолетия, и до второго Уру еще почти шесть лет. Вот она, наглядная иллюстрация! Физически это, может, и машина для убийства, но морально…
И ведь, окажись я или Руамар менее покладистыми и понимающими, еще неизвестно, что бы с ней за такое сделали. Убили бы вряд ли, но наверняка последовало бы наказание. А куда ее дальше наказывать, если она сама себя от стыда загрызть готова?
– Все правда хорошо, Уру. Не переживай об этом.
– Я постараюсь, – серьезно кивнула она. – Вы очень добрая. И… Владыка тоже, а о нем такое рассказывают! Но я никому не скажу, обещаю; если рассказывают – значит, так и надо, – поспешила уточнить она. Я в ответ усмехнулась; сообразительная все-таки девочка. – Ваше величество, а можно я задам вопрос… только вы не сердитесь, пожалуйста! – неуверенно проговорила Уру, когда я поднялась со скамейки, чтобы взять тарелку.
