Впрочем, нынешние условия для экстренной посадки были далеко не самыми тяжелыми. Во-первых, огромное открытое пространство существенно упрощало маневры, а во-вторых, над степью стоял почти полный штиль. Так что экипаж довольно быстро заякорился и вскоре был готов к приему и высадке пассажиров. Огромная серебристая туша на фоне выгоревшей степи смотрелась невероятно чужеродно.
Якоря эти, к слову, были одним из новейших достижений техники и представляли собой очень сложные и дорогие артефакты, имеющие ко всему прочему еще и короткий срок службы. Но зато они выдерживали падение с большой высоты, самофиксировались в грунте и выполняли функции лебедок.
Несмотря на то что дирижабль был наш, спешить навстречу высыпавшим из него оборотням мы не стали. Основная масса занялась разгрузкой, а пара отделившихся от нее фигур двинулась к нам. И вот тут я, опознав одного, облегченно перевел дух, хотя и несколько удивился личности главного спасателя.
Им понадобилось всего ничего, чтобы быстрым шагом преодолеть разделявшее нас расстояние: пилотам удалось посадить аппарат совсем близко.
– Ваши величества, – оба синхронно склонили головы.
– Рад видеть вас в добром здравии, – диковато улыбнулся Иммур, ощупывая пристальным взглядом меня и Александру и, видимо, отмечая то самое доброе здравие.
– Я тоже рад, Таан-вер, – кивнул я. – А вы…
– Атур Виан-ар, – снова поклонился смутно знакомый невысокий оборотень, стоявший рядом с министром. Впрочем, может быть, знакомым он только казался из-за удивительно заурядной и незапоминающейся внешности. – С вашего позволения, являюсь одним из ближайших помощников Инварр-ара. Насколько я понял, здесь имеется нечто, представляющее информационную ценность?
Я вкратце пересказал ему историю нашего знакомства с оазисом, и он, извинившись, тут же пошел совать нос во все щели, а мы вчетвером двинулись в сторону дирижабля. Нарушать тишину не спешил никто; открытое поле – не самое лучшее место для серьезных разговоров. Таан-вер проводил нас по каютам и, извинившись, направился дальше руководить процессом разгрузки оборудования.
Каюта, судя по довольно небольшой ширине кровати, была одноместной. Двухместных тут, похоже, не было вовсе, но нас с Александрой благоразумно не стали разделять. Хотя для двоих комната определенно была тесной: два с половиной на три метра, кровать в углу, вплотную к ней – стол и два стула, справа при входе – неглубокий шкаф, слева – дверца. Да, впрочем, сейчас мы были готовы обойтись вовсе без каюты: главное, за этой самой дверцей обнаружился полноценный, хоть и довольно тесный, душ, а на кровати лежала подготовленная сменная одежда. За предоставленную возможность нормально помыться и переодеться в чистое я сейчас был готов представить к наградам весь экипаж дирижабля.
Избаловала спокойная комфортная жизнь? Или, как высказалась вчера Александра, старею? В любом случае под хвост такие приключения! Очень надеюсь, следующего раза не будет.
Вдвоем в тесной кабинке душа мы не поместились, но оно и к лучшему, иначе водные процедуры имели шанс затянуться. А по очереди управились за четверть часа и, предпочтя паре жестких стульев кровать, полулежа устроились на ней, наслаждаясь передышкой.
– Рур, как ты думаешь, на дирижабле есть маг? – первой нарушила молчание моя жена.
– Думаю, есть.
– Наверное, ему стоит проверить Уру. Понимаешь, она…
– С улицы отлично слышно, что происходит внутри, так что ваш разговор я слышал, – хмыкнул я.
Александра напряженно замерла и даже, кажется, забыла дышать.
– Что, весь? – севшим голосом уточнила она.
– Весь, – безжалостно подтвердил я, не удержавшись от смешка. Она смутилась, и я не отказал себе в удовольствии усугубить ситуацию – уж очень приятным, будоражащим оказался этот запах. – Забавная интерпретация поцелуя, никогда не смотрел на это под таким углом.
– Рур, я…
– Предлагаю продолжить обсуждение позже, – хмыкнул я, спасая ее от необходимости придумывать ответную реплику. – Сейчас не самое лучшее время и место, да еще Иммур наверняка скоро появится.
В благодарность за понимание я получил поцелуй в плечо, хотя по-честному от разговора я спасал не только ее, но и себя. Смущение жены, конечно, забавляло, но мне и самому стоило все обдумать, особенно – внезапный вывод Уру и, главное, то, что ее слова недалеки от действительности. «Любовь» – слишком сложное и скользкое понятие, чтобы разбираться в нем на бегу, походя. Что Александра для меня нечто большее, нежели просто гарант мира, было очевидно и раньше, до откровений этого «глаголющего истину младенца». А вот насколько – еще предстояло выяснить.
