Марси вошла в спальню, держа поднос со стаканами ледяной воды и белого вина. Она дала ему воды и попыталась настоять на своем:
– Я отвезу тебя в больницу в Саутгемптон.
– Зачем? Кастрировать?
– Неплохая идея. – Она подобрала с пола газету и положила в ящик комода. Отпив глоток, Марси почувствовала, сколь терпким оказалось вино. – Интересная статья.
Тайсон отмахнулся.
– Надо сказать, что мне и в голову не могло прийти, что расследование по особо тяжким преступлениям можно проводить в коктейль-холле.
– Это лучше, чем в тюремной камере.
Марси предположила:
– Ты пытался сыграть на личном обаянии.
Тайсон понимал, что в словах Марси нет ни сарказма, ни упрека, только возможное объяснение его интереса к Карен Харпер.
– Я скажу тебе то, что ты не найдешь ни здесь, ни в другом месте. Если компрометируя эту женщину, я смог бы выиграть или проиграть дело, даже тогда бы я не пошел на это.
Марси понимающе кивнула.
– Но эти грязные намеки, только в смягченном варианте, ты уловишь даже в «Вашингтон пост». – Она добавила: – Во всяком случае, если ты хочешь попытаться пойти по этому пути, я даю тебе условное разрешение. – Она улыбнулась.
– Условное разрешение на что?
– На результаты твоего эксперимента.
Тайсон, мучимый жаждой, выпил почти всю воду.
Марси осторожно поинтересовалась:
– Она красивая?
Тайсон неоднократно слышал этот провокационный вопрос, поэтому знал правильный ответ, удовлетворяющий эго любой женщины.
– Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь видела ее фотографию и поняла, что она не в моем вкусе. Такая вся с виду прилизанная, но раздражительная и слишком официозная – дорвавшаяся до власти голытьба. – Держа стакан на уровне глаз, Бен исподтишка через него наблюдал за Марси.
Марси, казалось, задумалась над высказыванием мужа, но если оно даже было сделано с долей фамильярности, она не указала ему на это. Вздохнув с некоторым облегчением, она заключила:
– Ну что ж, если это может помочь тебе, делай так, как считаешь нужным. А я одержу верх в своем деле. – Она заговорщически улыбнулась.
Тайсон докурил сигарету и бросил окурок в стакан.
– Что это тебя вдруг понесло к Пикару?
Марси пожала плечами и бросила небрежно:
– Любопытство. Я увидела его дом на другой стороне бухты. И вот как-то, катаясь в ялике одна, я подплыла к его дому. Он стриг траву на заднем дворе. Я представилась. Мы поболтали, потом я ушла.
– Если бы он жил где-нибудь в глубинке, думаю, что этой встречи никогда бы не произошло.
Она пристально посмотрела на него.
– Ты сейчас оттуда?
– Да. И когда я узнал, что ты там побывала, я сквозь землю чуть не провалился. Он, наверное, подумал, что все Тайсоны точат на него зуб. Может, мне маму вызвать из Флориды? Она бы быстренько своей клюкой пробила ему голову.
– Я хожу туда, куда хочу, так же, как и ты.
– Я полагал, что у тебя хватит ума не просить его относительно свидетельских показаний.
Она, съежившись, покачала головой.
– Я не просила.
– Хорошо. – Тайсон подложил подушку под голову. Свою беспомощность и внезапно одолевшую слабость он проклинал. Вкусив от лиха, начинаешь понимать, почему прикованные к постели люди иногда привередничают. Бен сказал примирительно: – Показания Пикара не имеют значения, поэтому тебе не придется любезничать с ним, если увидишь его еще раз. Ты можешь осадить его со свойственной тебе манерой, если хочешь.
– Спасибо за разрешение, но сомневаюсь, что еще когда-нибудь встречу его.
Тайсон пытался догадаться, о чем она думает. Такой ответ был не в ее характере. Видимо, на ее эмоциональный настрой давила усталость.
Марси села на пуфик, скинув сандалии. Держа на колене стакан вина, она придирчиво рассматривала пальцы ног.
Тайсону захотелось побыть одному. Он притворно зевнул.
– Я хочу вздремнуть немного. Ты не выключишь свет? Марси не пошевелилась. Она спокойно сказала:
– Я хочу поговорить с тобой о Давиде. Он увлекся этой девчонкой.
– Ну и отлично. Она симпатичная. Такая тучногрудая овечка, аж дух захватывает.
– Мне кажется, что они занимаются сексом.
– Ужасно.
– Это не... я не знаю, как мы должны реагировать на это.
– Ну если бы у нас была дочь, то мы бы огорчились, рассердились и обезумели от горя. Ну а про сына мы только можем сказать «ужасно».
