Он не хотел никого беспокоить, не хотел обращаться к тем, кто знал его в ФСБ, хотя таких людей было очень мало. Считанные единицы знали о существовании Глеба Сиверова, агента по кличке Слепой. Не хотел он к ним обращаться, разумеется же, не из деликатности: в конечном счете могло оказаться, что «хвост» к нему приставили именно они.
Случалось и похуже – не ангелы же там служат!
«Еду к Ирине», – решил он.
Глеб развернул машину и понесся, на этот раз обгоняя всех подряд, в район ВДНХ, туда, где его ждали любимая женщина и праздничный ужин. Хотя по какому поводу устроен праздник, Глеб пока еще не удосужился спросить у Ирины.
А повод действительно нашелся значительный, но о нем Глеб Сиверов пока еще ничего не знал.
В конце концов Глеб добрался до Берингова проезда, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. На этот раз сзади все было спокойно, и даже его шестое чувство подсказывало: слежки нет. Он аккуратно въехал во двор и увидел автомобиль Ирины. Месяца два назад Глеб приобрел для нее небольшой удобный «фольксваген» перламутрового цвета. Машина стояла возле самого подъезда, Глеб аккуратно припарковал свой БМВ рядом с машиной Ирины.
– Ну вот и дома, – выбираясь на асфальт, сказал он и взглянул на ноги.
Ботинки были покрыты влажной глиной. – Только этого не хватало!
Он постучал каблуками так, как это делает человек, пытающийся стряхнуть налипший на башмаки снег, но, успевшая немного подсохнуть, глина держалась крепко.
– Ничего не поделаешь, вымою ботинки в ванной.
Лишь бы Ирина не заметила. Запрусь и вымою под краном.
Глеб закрыл машину, быстро вбежал по лестнице и своим ключом открыл дверь.
– Ой! – послышался голос Быстрицкой. – А я уже и не ждала! Как я рада, Глеб, ты даже не можешь себе представить! – женщина бросилась ему на шею и поцеловала в губы.
«Заметит или не заметит? Нужно не отрываясь смотреть ей в глаза, тогда она не глянет вниз…»
Но сразу же после поцелуя Ирина обратила-таки внимание на перепачканные башмаки Глеба.
– Где это ты так? В футбол играл, что ли, на колхозном поле?
– Нет, дорогая, не в футбол. Хуже.
– А где же тогда?
– Неохота вспоминать, потом расскажу.
– Я имею право хоть что-то знать о тебе?
– Главное, я тебе не изменил, – с улыбкой ответил Сиверов, – хотя мог это сделать, и не один раз.
– Ты слишком ленив для таких мелочей, как измена.
– Что там с нашей индейкой?
– Если бы ты задержался еще на полчаса, я думаю, она была бы кремирована и ты получил бы в качестве ужина порцию пепла на тарелочке. А я бы еще успела тебе изменить, и не один раз.
Глеб расхохотался. Ему всегда нравилось, когда Ирина развивала его собственные шутки.
– Стой на месте, – как начальник подчиненному или как строгая жена нерадивому мужу, приказала Ирина и замахала руками, – иначе вся квартира будет в глине. Стой, не шевелись, я развяжу ботинки.
– Погоди, дорогая, я сам это сделаю.
– Но ты же испачкаешься!
– Испачкал ноги, испачкаю и руки.
– Главное, не испачкай пол, я его вымыла.
– Собирай на стол.
– Между прочим, все собрано.
Глеб втянул носом воздух, его ноздри затрепетали.
– А пахнет очень вкусно!
– Можно подумать, ты ожидал чего-то другого.
Ирина присела на корточки у ног Глеба.
– Не надо, не надо, Ирина, я сам сниму эти чертовы башмаки.
– Нет, я хочу. Ты мне очень близкий человек, и я хочу, чтобы ты относился ко мне как к жене. А я к тебе, Глеб, стану относиться как к мужу.
– Как хочешь, – добродушно улыбнувшись, ответил Сиверов и тоже присел на корточки.
Глеб и Ирина коротко поцеловались и улыбнулись друг другу.
– Знаешь что, Глеб? – держа в руках тяжелые грязные башмаки Сиверова, сказала Ирина.
– Нет, пока еще не знаю.
– Тебе, между прочим, звонили.
– Кто? – Глеб насторожился.
– Звонил какой-то мужчина. Он не представился.
– Как он обо мне спросил?
– Спросил Федора Молчанова.
– И что ты ответила?
– Я сказала, что тебя пока нет – А он?
– Он осведомился, когда ты будешь.
– А ты?
– Я хотела что-нибудь соврать, но затем призналась, что ты должен быть с минуты на минуту, но почему-то не появляешься.
– Зачем сказала?
– Я злилась на тебя.
– Наверное, ты сделала это зря.
– Теперь ты сердишься?
