Согласно данным за 1908 год в губернской столице насчитывалось: банков – пять, заводов и фабрик – четыре, магазинов, лавок и торговых складов – девяносто шесть. Три театра, три библиотеки и пять синематографов. Одна ресторация и двенадцать ресторанов. А трактиров, пивных, рюмочных и шашлычных? Не счесть. Гуляли в городе с размахом! Но отоспавшись, принимались за работу. Жили по-семейному, в мире и согласии. Нищих и беспризорных детей в Ставрополе никогда не было. Всех сирот определили по приютам, а скитальцев – по ночлежным домам.
А вот сплетен и грязных пересудов здесь не любили. Сказывали, что Городской голова лично отчитывал в здании Думы, что на Соборной горе, двух редакторов газет («Голос Ставрополя» и «Ставропольские губернские ведомости»), затеявших между собой публичную перепалку в прессе. И, конечно, все удивились, когда не где-нибудь, а в любимом всеми «Северокавказском крае» появилась статья под заголовком «Город в страхе». От кого-кого, а от господина Евграфова такого не ожидали. Ладно бы был просто редактор, так нет! Ещё и гласный Городской думы, лицо приближённое к власти!
Поляничко с Кашириным стояли навытяжку перед полицмейстером, читавшим ледяным голосом злосчастную статейку: «Доблестная местная сыскная полиция вот уже больше недели не в состоянии поймать преступника, терроризирующего Ставрополь и отправляющего на тот свет лучших горожан. В собственном доме убит старший советник Губернского Правления Бояркин В.С., совершенно покушение на вольнопрактикующего врача Кирюшкину Е.И., а вчера злоумышленник сумел нанести увечье судье Окружного суда Приёмышеву П.В., находящемуся до сих пор без сознания. Кто следующий? Неужто каждый из нас должен трястись от страха и ждать вердикта этого Слепня, обнаглевшего настолько, что он печатает свои, так называемые, приговоры в городских газетах и даже объявляет Милостивый Манифест об освобождении от ответственности тех, кто выполнит его условия? Как жить простому обывателю? Хотелось бы задать местной полицейской власти вполне уместный вопрос: на чью помощь мы можем надеяться, кроме Божьей?». – Фен-Раевский поднял глаза и добавил: – Жду от вас ответа, господа.
– Дело осложняется тем обстоятельством, что злоумышленник, как нам представляется, не относится к числу уголовных преступников. По этой причине мы не имеем возможности не только воспользоваться сведениями агентурной сети, но и отыскать о нём каким-либо сведения в картотеке. Совершенно ясно, что это человек с высоким уровнем знаний; за его плечами, если не университет, то уж гимназия точно. Считаю вполне резонным обратить внимание на лиц, обладающих какими-либо сведениями о большей части горожан. Мы проверяем врачей, учителей, репортёров и даже священников, то есть всех, кто в силу своей профессии знает, кто и чем дышит. Служащих полиции, судебных следователей и судей я из этого списка исключаю. К сожалению, ваше высокоблагородие, результатов пока нет.
Поляничко вытер платком потный лоб и сказал:
– Антон Филаретович так же доложит о некоторых деталях.
Полицмейстер благосклонно кивнул головой.
– На крыше дома погибшего старшего советника Губернского Правления Бояркина мы обнаружили следы обуви. Слепки сняты. Довольно чётко отпечатался рельеф подошвы правого ботинка. Учитывая длину ступни, можем заключить, что Слепень – человек среднего роста.
– Не густо, не густо…Ладно. О ходе расследования приказываю докладывать ежедневно. Более, господа, вас не задерживаю.
Уже в своём кабинете Поляничко натренированным движением, точно фокусник, извлёк из кармана табакерку и распорядился:
– Вы уж, Антон Филаретович, не сочтите за труд. Доставьте Ардашеву на осмотр наши письма, посланные Слепню по почте. Вы их уже истребовали?
– Никак нет. Не успел ещё.
– Так не тяните. Скажите адвокату, что завтра утром они должны быть у меня. Не теряйте времени. Ступайте.
Ардашев принял помощника начальника сыскного отделения весьма гостеприимно, хотя их отношения всегда отличались холодком. И тут не столько вина присяжного поверенного, сколько вполне понятная зависть к его успехам со стороны Каширина. Уж сильно удачлив был этот адвокат! Не успел приехать в город – купил особняк на Николаевском, в самом центре, и тут же наладил частную практику. Вскоре все узнали, что у него особенный подход к клиентам – берётся отстаивать лишь тех, в чьей невиновности уверен, да и защищает не как все, заявляя ходатайства и жалобы, а находит истинного преступника и, тем самым, оправдывает клиента. Дальше ещё интереснее: со слов полицмейстера Ардашев был настоящим русским шпионом, и за свои подвиги награждён не только именным золотым перстнем с вензельным изображением «Высочайшего имени Его Императорского Величества», но и орденом Владимира IV степени с бантом! Тут у любого сведёт скулы от осознания своей полной никчёмности. Он что, этот присяжный поверенный, на другом тесте замешан? Да нет, конечно, такой же, как все. Но отчего ему так благоволит судьба? Почему он дослужился аж до коллежского советника, считай полковника, а тут всё ходишь в самом низком четырнадцатом классе табеля о рангах и ровня армейскому прапорщику?
